Они говорят о 30 октября как о трагической дате. Почему? Потому что в советские времена прошли пресловутую 58-ю статью, а 30 октября в России принято считать Днем памяти жертв политических репрессий. В нашей области немало тех, кто невинно пострадал от советской власти. Однако люди, пережившие кошмары репрессий, строившие колоссальные объекты, а после – еще и повоевавшие, далеко не всегда получают у нас должное внимание.
В Ростовской области насчитывается 12 600 человек репрессированных. Это лишь те, кто учтен официально. О количестве погибших сказать сложно. «58-я статья, – говорит председатель Ассоциации жертв политических репрессий Эрлен Иванович Емельянов, – с размахом прошлась по области». Емельянов называет страшные цифры раскулаченных и сосланных. Все проходило по простой схеме: «сверху» НКВД получало задание – уничтожить определенное число людей, признав их врагами режима. «Рекомендации» выполнялись рьяно.
«Да, – вторит председатель таганрогской Ассоциации жертв политических репрессий Владимир Григорьевич Денисенко, – тогда убийство сторожевой собаки, пусть и в целях самообороны, наказывалось расстрелом. Это считалось «политическим бандитизмом». Денисенко вспоминает и важнейшие объекты области: Цимлянское водохранилище, ГЭС, Волгодонской канал. Все они построены политзаключенными. Был когда-то такой «Волглаг», просуществовал 17 лет. За эти годы расстрелами, болезнями и голодом он унес 860 тысяч жизней.
О многих жертвах ничего неизвестно до сих пор. «Известно одно, – говорит Емельянов, – людей расстреливали ночью, засыпали землей, сбрасывали в овраги. Я хотел бы поставить вопрос о том, чтобы начались поиски захоронений. Реальные списки пострадавших были рассекречены».
В Ростовской области документально подтверждено одно из таких мест – Воловая балка под Таганрогом. Но в этой могиле захоронено лишь 30 человек. В самом же Таганроге были свои «подвалы Лубянки». В доме № 83 по Петровской (когда-то давно – здание гостиницы «Европейская») в советские времена располагался НКВД. В подвале этого дома и совершались жуткие преступления. Эти события почему-то опускают авторы известной «Энциклопедии Таганрога», в которой о репрессированных написано всего несколько слов. «Просто не принято заострять на нас внимание, – говорит Денисенко, – и вообще глубоко смотреть на эту тему. Она слишком страшна и усугубляется тем, что мы пострадали не от войн или техногенных катастроф, а от своих соотечественников. На войне не было так страшно, как на островах ГУЛАГа».
«Реабилитация и дальнейшее признание нас жертвами, – продолжает он, – не проходили гладко. Был момент, когда вмешивался Конституционный суд». Признание этих людей пострадавшими без вины уже вроде бы не подвергается сомнению. И в масштабах страны решено, что утерянные ими здоровье, благополучие и права нужно восполнить…
Однако таганрожцы из Ассоциации жертв политических репрессий рассказывают о том, с чем им приходится сталкиваться на деле. О невозможности воспользоваться положенными льготами, о вопиющих случаях, когда жертв репрессий отказывались провозить бесплатно на общественном транспорте. О том, как в медицинских учреждениях забывают о льготной цене на лекарства и внеочередное обслуживание. (Кстати, главврач города несколько раз пытался взять ситуацию под контроль.) О том, что среди репрессированных много одиноких и уже немощных людей.
В конце концов, чудом выжившие люди просят внимательнее посмотреть на историю. Они хотят, чтобы слова президента: «Память о национальной трагедии также священна, как и память о победе» – были услышаны не только ими…
О таганрогской трагедии советской эпохи сегодня несмело напоминает мемориальная доска на здании бывшего НКВД. Два раза ее нещадно срывали вандалы. «Со стороны руководства города и УВД, – рассказывает Владимир Григорьевич, – реакции не последовало». Мемориал жертвам репрессий в Ростове, по словам Эрлена Ивановича, 22 раза подвергался актам вандализма.
Фото автора