Обыск с пристрастием

Ростовчанин Дмитрий Жиров заявил, что его сначала пытали милиционеры, избивали понятые, следователь провел несанкционированный обыск. А уж потом Жирову предъявили постановление о задержании. Он рассказал матери, что подписать документы после обыска его вынудили, приставив пистолет к затылку, обещая «застрелить при попытке к бегству».

«Мы не били» – «Вы свободны!»

Как водится, у следствия и обвиняемого полярные версии произошедшего. На днях прокурорская проверка выявила большие огрехи в доказательной части, вернула уголовное дело в отношении Жирова на доследование, поручив эти мероприятия другому специалисту. До этого старший следователь ростовского межрайонного следственного отдела на транспорте Марченко два раза отказывал в возбуждении уголовного дела по жалобе в интересах Жирова на неправомерные действия сотрудников Ростовского линейного отдела внутренних дел на водном транспорте. Гипотетическим наркоторговцем озаботились именно правоохранители-«водники».
Марченко установил, что показания Жирова о пытках и избиениях не подтвердились, так как сами предполагаемые истязатели это отрицают. Следователь Аведян, проводивший задержание и обыск, сказал, что ему поступил материал проверки по факту незаконного сбыта марихуаны неустановленным лицом, и он сразу возбудил уголовное дело. Утром следующего дня он целенаправленно приехал на рабочее место Жирова и обнаружил у того помеченные банкноты. Чтобы банкноты были меченые, нужно провести контрольную закупку. Однако подтверждающих это документов нет, наблюдения за якобы произошедшей покупкой не велось. Телефонных контактов между «продавцом» Жировым и «покупателем» Александром Гуменюком в этот период не выявлено, хотя подставной покупатель до выявления этого факта настаивал на наличии «созвона». Покупка якобы произошла на работе у Дмитрия Жирова, но в ходе дознания выяснилось, что это режимное предприятие железной дороги, там фиксируются визиты, а Гуменюк в журнале посетителей не числится. Дмитрий пояснил, что изъятые у него деньги – долг, который ему вернул Николай Миргородский, его коллега и кум Александра Гуменюка. Жиров говорит, что возврат долга происходил при его сотрудниках. Сумма долга и сумма всех изъятых при дознании денег почти совпадает – около полутора тысяч рублей. То есть у подозреваемого не было «лишней» тысячи, а помеченными оказалась тысячная и сторублевая купюра.
Кстати, Жиров поторопил с возвратом долга, потому что у него подошло время выплаты кредита за автомобиль. Социальная характеристика парня нормальная: работал, своевременно выплачивал кредит, накануне задержания ремонтировал свою старую изношенную машину. Потом Гуменюк и Миргородский подкорректировали показания: Гуменюк купил марихуану через посредника Миргородского. Ну а куда деть показания сотрудников, что он отдавал долг?.. Да и свидетелей «контрольной закупки» по-прежнему нет. Если организовали таковую, то почему не провели задержание на месте с поличным, как это положено?

Понятые-вышибалы?


Далее следователь Аведян рассказывает, что он с помощниками доставил Жирова в местный ЛОВД на водном транспорте, там в присутствии адвоката и понятых произвел его задержание, вынес постановление о производстве обыска, пригласил двух понятых и вместе с оперуполномоченными выехал по месту жительства задержанного. Возле домовладения на садовом участке Жирову предъявили постановление о производстве обыска. Все прошли на второй этаж и на подоконнике обнаружили первый пакет с наркотиком. После Галина Жирова, мать Дмитрия, увидела приставленную снаружи к этому окну лестницу. Окно без задвижек, рама, ранее державшаяся на замазке, была вдавлена внутрь – это получится сделать только с улицы, из комнаты не за что потянуть раму. Когда Дмитрий об этом еще не знал, один сотрудник ЛОВД якобы спросил у него: «Ты где был? Я всю ночь тебя ждал на твоем участке». Жиров действительно не ночевал дома, тому много свидетелей.
Дмитрий иначе рассказывает о том же периоде времени: с работы его сразу повезли в садоводческий поселок, где он жил. По пути они не заезжали в ЛОВД, адвоката он впервые увидел вечером, после обыска с пытками. Кстати, в ответе на жалобу Галины Жировой за подписью начальника СУ при СК УВДТ подполковника юстиции Жинко обыск назван несанкциониро-ванным. Нет никаких вразумительных объяснений, почему Аведян посреди рабочего дня не потрудился заехать в суд за санкцией. Зато, со слов Дмитрия, не поленился остановить машину на площади Тружеников и послать помощника за двумя полиэтиленовыми пакетами. Дмитрий рассказал матери, что с помощью этих пакетов его душили.
В жалобе прокурору Волго-Донской транспортной прокуратуры Шевыреву он пишет: «…был забран прямо с работы и избит сотрудниками Ростовского ЛОВД. Затем меня посадили в автомашину, надели целлофановый пакет на голову, отвезли на дачу и там нашли наркотики. Когда меня забирали с работы, все сотрудники видели, что у меня не было синяков, при помещении меня в следственный изолятор у меня зафиксированы повреждения лица. Медицинскую экспертизу мне отказались сделать». В этой жалобе Жиров пишет, что его били и оперуполномоченные, и понятые. Хорошо бы выяснить, кто эти «понятые»…
Поверить на слово подозреваемому нельзя, есть ли свидетели его пыток? Сосед Жирова по садовому участку Игорь Долгачев написал в мае: готов подтвердить под присягой свои показания. А показания его были о том, что над Дмитрием Жировым издевались люди, привезшие его домой. Долгачев умер, но его свидетельства остались. Его гражданская жена Татьяна Неженская на днях рассказала нам, что сначала она говорила всю правду (ее письменные свидетельства от 11 мая у нас также имеются). Потом пришли два милиционера расспрашивать, а она только что мужа похоронила, не до визитеров, да и страшно было впутываться в это дело. Тогда она сказала, что ничего не помнит или даже ничего не видела. «Но я видела, как Димку привезли», – уверяет Неженская и подробно рассказывает о событиях 19 февраля 2010 года.
Со слов Татьяны, подъехали две машины, остановились недалеко от них с Игорем. Из машин вышли человек пять или шесть в гражданской одежде, они вытащили из салона парня. Ему защелкнули наручники – руки за спину. На голову надели пакет, цвет пакета она уже не помнит, помнит лишь, что цветной. Все или почти все из той группы принялись избивать парня. Игорь и Татьяна стали кричать, чтобы мужчины перестали бить беззащитного. Тогда Долгачев и Неженская не знали, что это были стражи порядка, по их поведению они, скорее, походили на уголовников. Супругам ответили: дескать, не ваше дело и лучше заткнитесь. С головы парня сняли пакет, соседи узнали Дмитрия. Его толчками повели через железную дорогу, преграждавшую путь к его садовому участку. Соседи тоже подошли к «железке», но на уровне своего жилища – группу людей уже не было видно, они спустились с насыпи на дорожку, ведущую к дому Жирова. Это было днем, в обеденное время. А когда те же машины уезжали, на улице серело. Татьяна не рассмотрела, был ли среди уезжавших Дмитрий, но, кажется, был.
По версии следователя, Жиров добровольно подписал все бумаги во время и после обыска. Дмитрий говорит: под дулом пистолета. Но был ли он избит, проверить можно. Его мать рассказывает: когда она приехала к Ленинскому райсуду Ростова, ей удалось увидеть сына через едва приоткрытую дверь спецмашины, доставившей туда Дмитрия. Якобы следователь по телефону предупредил: «Только не показывайте его матери». Он разрешил лишь передать пакет с продуктами. В щели створок мать увидела сильно травмированное лицо сына. Сейчас она требует взять показания об этом у адвоката Поляковой и приобщить к делу съемку видеокамеры, установленной возле здания суда. Кроме того, она настаивает на том, чтобы запросили биллинг у сотового оператора. Биллинг покажет, был ли на их садовом участке накануне обыска милиционер, после визита которого оказалось взломано окно, а на подоконнике – пакет с наркотиком; был ли Дмитрий во время контрольной закупки там, где та якобы произошла. Ведь, в соответствии со статьями 87, 88 УПК РФ, каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела. Вместе с тем суд не проверяет доводы подозреваемого. По мнению Жировой, нет надежды на правдивые показания первого, назначенного, адвоката – Поляковой. Галина рассказала, что именно Полякова ввела ее в заблуждение: заявила, что мать не пустят на судебное заседание. Адвокат настоятельно советовала: вот, мол, передали продукты – больше ждать нечего, поезжайте домой. Иначе бы мать потребовала внести в протокол, в каком виде ее сын. Свидетелями были бы судья и ее секретарь. Теперь Галина уповает на видеозапись. Но почему ей столь упорно отказывают? Заказать биллинг – простая операция, посмотреть съемку видеонаблюдения тоже несложно… Как думаете, в чем секрет?..

Фото автора

Оставьте комментарий