Охота на частника


Она велась почти весь прошлый век, продолжается и поныне

Апрель 1948 года. Канун третьей годовщины победного окончания Великой Отечественной войны. Совет министров СССР, председателем которого являлся Иосиф Сталин, принимает два постановления, содержанием напоминающие сегодняшнюю хронику чрезвычайных происшествий с выраженным криминальным уклоном. Не документ высшего государственного уровня, а милицейская сводка! Учитывая тот факт, что на каждом из постановлений значился гриф «Для служебного пользования», с их содержанием ознакомился лишь определенный круг граждан страны Советов.
Стоить напомнить, что в советские времена принятие партийных документов закрытого характера считалось вполне обычным явлением. Причем закрытого не только по причине содержания в некоторых из них государственной тайны. В некоторых документах порой обсуждались и строжайшим образом осуждались такие стороны советской действительности, о которых рядовым гражданам СССР не нужно было знать. Партия берегла их душевное спокойствие и нерушимую веру в мудрость КПСС. К тому же нужно было обеспечить уверенную работу советского правительства под руководством все той же КПСС. Каковы итоги работы тех лет, известно. Советского Союза вместе с его Советом министров давно нет, «незавершенкой» оказалось и строительство коммунизма. Но вот что интересно: знакомясь с постановлениями Совета министров СССР более чем шестидесятилетней давности, невольно думаешь, насколько они актуальны и злободневны сегодня. Но, главное, в них отчетливо видны серьезные просчеты прежней власти, ее зашоренность, зацикленность на одной плановой экономике, политическая недальновидность руководителей государства. Эти «особенности» оказались для нашей страны роковыми.

Главная жертва «великого перелома»

14 апреля 1948 года Совет министров СССР на основании произведенной Министерством государственного контроля СССР проверки предприятий потребительской кооперации, кооперации инвалидов и местной промышленности принял постановление за номером 1229 с угрожающим названием: «О проникновении частника в кооперацию и предприятия местной промышленности». Уже само название дает понять, насколько советская власть была нетерпима к людям, занимающимся, по нынешней терминологии, индивидуальным предпринимательством. Важно подчеркнуть, что изначально между означенными в постановлении сторонами трений, в общем, не возникало. С первых дней своего существования советская власть стремилась вполне лояльно относиться к частнику. Возможно, она еще помнила о своей причастности к его появлению. Ведь по всей стране еще продолжали маячить плакаты и транспаранты с обещаниями: «Заводы – рабочим, земля – крестьянам», что, конечно же, подразумевало рождение в советской России миллионной армии новых собственников. Может, конечно, из-за Гражданской войны власти было просто не до частника. В любом случае именно частнику – мелкому производителю и торгующему чем только можно торговать люду – советская власть и была во многом обязана своим становлением в первые послереволюционные годы. Именно отечественный, а не зарубежный предприниматель, который сегодня на наших рынках является главным лицом, стал фундаментом и двигателем знаменитой новой экономической политики. Она спасла Россию от страшных последствий Первой мировой войны, революционного слома государственной системы, Гражданской войны. Но прежде всего НЭПу Россия обязана спасением от уже начавшего душить ее голода. Для достижения таких результатов советской власти не требовалось чрезвычайных усилий. Свободная торговля свободных предпринимателей – вот главный секрет позитивной экономической подвижки в России начала 20-х годов прошлого века.
Учитывая тот факт, что абсолютной свободы, как и совершенно свободного рынка, не бывает, советский частник, конечно же, платил налоги. В обязательном порядке. И каждый день. Независимо от того, продавал он единственное яйцо от единственной в хозяйстве курицы или ставшую обременительной лошадь. На заре быстротечного нэпманства налоги на продажу были настолько ничтожно малы, что позволяли заниматься торговым делом даже самым бедным слоям граждан. Разумеется, копеечная стоимость торговой марки, дающей право на «производство частной продажи», активно способствовала вовлечению в рыночные ряды самых широких масс. Именно такой копеечный вариант ежедневного налогообложения многомиллионной армии мелких предпринимателей и торговцев сыграл исключительно важную роль в ускоренном оздоровлении советской экономики, в укреплении отечественного рубля. Но вольница нэпманского рынка была недолгой. Вскоре налоги станут резко расти и достигнут такого уровня, что от возмущения взревет даже трибун революции, яростный защитник всего советского поэт Владимир Маяковский: «…я обложен и должен караться. Вы требуете с меня пятьсот в полугодие и двадцать пять за неподачу декларации», – будет он в сердцах выговаривать тогдашнему представителю госнадзора в своем известном «Разговоре с фининспектором о поэзии».
Целенаправленный и карательный по-своему предназначению рост налогов являлся первым шагом советской власти в деле ликвидации частника. Затем последует второй шаг – идеологического характера. Из частника власть станет усиленно и настойчиво лепить образ врага. Свои ликвидаторские действия власть объясняла тем, что только при помощи «социалистических рельс» страна может быстро оказаться в светлом будущем. Правда, чтобы достичь его, нужно было ликвидировать более двадцати пяти миллионов мелкотоварных хозяйств, причем за два-три года. Вместо них нужно было создать на селе крупные фермы аграрного производства по типу «промышленного», пролетаризировать основную массу мужиков, освободив их от «тяжких пут» частной собственности, а зажиточных и непокорных – истребить. Кроме того, в цели руководства страны входило навсегда отбить у городского населения охоту мастерить и торговать, загнав его в цеха заводов и фабрик, которые не стали-таки достоянием пролетариата. Поголовная коллективизация, тотальная централизация производства, повсеместная управляемость масс – вот чего добивалась власть. А частник не вписывался в концепцию строительства нового общества, в котором не могло быть места индивидуалистам. Творцам «великого перелома» нужно отдать должное: они успешно, а главное, оперативно расправились с частником, очистив от него всю страну. Трубя об одержанной победе, власть считала, что с ним покончено навсегда. Но, как показало время, она ошибалась. Апрельское постановление Совета министров СССР 1948 года – тому подтверждение.

Явления изгоя Госконтролю

Результаты широкомасштабных проверок, проведенных подчиненными небезызвестного Льва Мехлиса, которому Сталин дважды поручал возглавлять Госконтроль Союза ССР, впечатляли: частник не только возродился из своего тайного бытия, но и настолько обнаглел, что в массовом порядке начал внедряться в разнообразные звенья социалистической экономики. Впечатляла и география выявления частника: десять союзных республик, в числе которых Узбекская, Казахская, Туркменская, Таджикская, Грузинская, Армян-ская, Азербайджанская, Украинская, Молдавская и Литовская ССР, а также Горьковская, Ярославская области, Ставропольский край. Почти больше половины страны оказалось под тлетворным влиянием дельцов-спекулянтов.
В постановлении давался и ответ на вопрос, почему такое безобразие могло произойти. «В результате политической слепоты, а подчас и сращивания с частниками руководителей проверенных кооперативных организаций, – говорилось в документе, – дельцы-спекулянты вступали в артели с принадлежащим им промышленным оборудованием и крупными денежными средствами, превращая артели промысловой кооперации и кооперации инвалидов в лжеартели. Эти средства и оборудование незаконно зачислялись артелями в долгосрочные спецвклады частников, продолжая оставаться их собственностью…».
«В таких лжеартелях частные предприниматели занимают должности руководителей предприятий, – указывалось далее в постановлении, – начальников цехов, заведующих производством, агентов-заготовителей, что дает им возможность вступать во всякого рода сделки с государственными и кооперативными организациями, скупать и продавать продовольственные и промышленные товары, расхищать социалистическую собственность. Во многих кооперативных организациях и предприятиях местной промышленности укоренилось противогосударственная практика сдачи частникам мастерских, столовых, чайных и торговых предприятий на откуп с получением от них заранее обусловленной ежемесячной твердой суммы денег за эксплуатацию предприятий. Прикрываясь вывеской кооперативных и государственных организаций, эти частники становились, по сути, хозяевами в артелях и предприятиях… Руководители некоторых республиканских центров и местной промышленности забыли о своей ответственности перед государством и партией за порученное им дело, сжились с извращением советских законов, примиренчески относятся к проникновению отдельных дельцов-спекулянтов в кооперацию и местную промышленность…»
Не правда ли, процитированное постановление Совмина СССР более чем шестидесятилетней давности словно срисовано с современной действительности? Особенно в плане примиренческого отношения должностных лиц к теневому бизнесу, их сращивания с ним, взяточничества, технологии проникновения капитала во власть и т. д. Серьезной критике в постановлении подверглось и Министерство финансов СССР, возглавляемое Косыгиным. «Местные финансовые органы, – отмечалось в документе, – часто допускали грубые нарушения в практике выдачи патентов на право осуществления деятельности кооперативных организаций, выдавали патенты предприятиям, деятельность которых не соответствует уставам промартелей, а также не принимали мер к недопущению открытия кооперативных предприятий без патентов, что облегчало проникновение частников в кооперацию…»
Впрочем, все эти примеры «извращения» советских законов, поставленная на поток выдача «левых» патентов, аренда общепитовских и фабричных помещений еще цветочки.

Властвующие дельцы

Проанализируем и осмыслим то, что уже имеем. А имеем почти всесоюзное возрождение частника, хотя он на самом деле никуда и не девался. Просто, учитывая ситуацию, перешел на нелегальный режим «работы». Из постановления Совета министров СССР отчетливо видно, что послевоенный частник абсолютно не похож на своего предшественника, ставшего жертвой «великого перелома». Тот в большинстве своем принадлежал классу тружеников. Послевоенный частник ближе к породе «купи-продай». Более того, он уже владелец средств производства, солидных капиталов и далеко не последнее лицо на предприятиях, которые фактически ему и принадлежат. «Спекулянт-делец», как свидетельствует постановление, не только вхож в систему власти, но и сам стал ее частицей. Напрашивается вопрос: откуда у весьма ограниченного круга граждан страны, еще не пришедшей в себя после разрушительной войны, такие огромные денежные сбережения, производственные мощности? Ответ очевиден. На войне одни сражались, а другие наживались.
Безусловно, заметное усиление интенсивности деятельности частника совпало с поступлением в СССР трофеев. Не случайно частник всю свою энергию и прибавочную стоимость вкладывал именно в предприятия местной промышленности, во всевозможные кооперативные и промысловые артели. Что касается промысловых и инвалидных организаций, то, пользуясь закрытостью характера своей деятельности и отсутствием налогообложения, они представляли собой нечто подобное сегодняшним свободным экономическим зонам, из которых частник выкачивал для себя огромные доходы.
На фоне массового выявления «дельцов-спекулянтов», их активного внедрения в экономику почти всех союзных республик как-то странно выглядят следующие положения правительственного документа: «Совет министров СССР отмечает нетерпимые факты сползания отдельных руководящих работников финансовых органов на позиции поддержки частника». Как видно из постановления, на позиции сползания оказался начальник управления налогов и сборов Министерства финансов СССР Марьяхин. Именно он организовал обсуждения республиканскими финансовыми органами вопроса по пересмотру перечня запрещенных частных промыслов в сторону разрешения частникам скупать муку, скот, мясо, молоко, масличные семена, овчину и кожу для переработки и продажи изделий из них на рынке. В числе «сползавших» оказался даже замминистра финансов СССР товарищ Урюпин, который «в нарушение Закона, коим предусматривается привлечение к уголовной ответственности лиц, занимающихся запрещенными промыслами, с конфискацией их имущества, обязал финорганы облагать этих част-ников, а также укрывающихся под вывеской артелей подоходным налогом на общих основаниях». Далее в постановлении говорилось: «Широкое обсуждение предложений о легализации частника, приказ и директивы Министерства финансов СССР приступить к обложению на общих основаниях лиц, занимающихся запрещенными промыслами, дезориентировали местных финансовых работников и ослабили их борьбу с частником». На позиции сползания оказались и органы прокуратуры, которые «во многих случаях не вели борьбы с извращениями советских законов в кооперативных организациях и предприятиях местной промышленности, не привлекали к ответственности руководителей лжеартелей, необоснованно отказывали возбуждению уголовного дела преследования против частников-спекулянтов и при расследовании дел допускали волокиту».
Когда отдельное должностное лицо получает взятку – это понятно. Есть свое объяснение и волоките органов прокуратуры. Подобных прокуратур хватает и сегодня. Достаточно вспомнить Кущевскую. Но когда целое министерство, головное в стране финансовое ведомство, открыто демонстрирует свое «сползание» в поддержку антисоциалистического элемента, когда оно по всей всесоюзной финансовой вертикали призывает нижестоящие финорганы помогать в реставрации частника, это уже нечто похожее на саботаж.

Бремя упущенных возможностей

Впрочем, не будем торопиться с выводами, ломать головы над нестан-
дартной линией поведения Минис-терства финансов СССР, о которой, конечно же, не мог не знать его руководитель – А.Н. Косыгин. Пристальное внимание Минфина к частнику объясняется тем, что весной 1948 года экономика страны-победительницы находилась в удручающем положении. Для ее быстрейшего оздоровления срочно требовались финансовые вложения. И чем крупнее, тем лучше. Но с вложениями имелись серьезные проблемы. Их не решали и прошедшая в минувшем году денежная реформа, и переход к единым ценам. Не спасала ситуацию и обязательная поголовная подписка на многомиллиардные займы. В сложившихся условиях Минфин, в порядке собственной инициативы, принял решение пополнять госказну за счет повсеместного обложения налогами предприятий мелкотоварного производства, организаций кооперативного и промыслового характера деятельности.
Примечательно, что данное решение в соответствии с инструкцией Министерства финансов СССР за №194 от 27 марта 1947 года, устанавливающей обложение подоходным налогом лиц, занимающихся запрещенными частными промыслами, как видим, действовало уже больше года. И, вполне возможно, действовало бы и дальше, не прояви бдительность министр Госконтроля СССР товарищ Мехлис, у которого, как известно, имелся большой опыт по выявлению «врагов народа».
Вместе с тем не стоит излишне идеализировать и частника. Важно другое. Пристальное внимание Минфина СССР к частнику было вызвано не только одним стремлением за счет налогообложения увеличить госбюджет. Видя, как пробуксовывает плановая экономика страны, насколько она инертна в вопросах производства товаров народного потребления, Минфин СССР надеялся при помощи легализации частника, его официального признания на всех уровнях советской власти серьезно ее оживить, придать ей новые импульсы, насытить рынок продукцией массового спроса.
В этой связи в самый раз вспомнить еще об одном постановлении Совета министров СССР (от 19 апреля 1948 года), в котором говорилось о «грубых нарушениях устава сельскохозяйственной артели в колхозе «Вторая пятилетка» Ковровского района Владимирской области». Как отмечалось в документе, нарушения были настолько серьезными, что в их результате пропал целый колхоз. Был и не стало. Причем не стало не по причине влияния некоего страшного мора или действий чуждых социалистическому хозяйствованию потусторонних сил: «…расхищение земель, скота и имущества указанного колхоза допущено с согласия председателя Ковровского райисполкома т. Городничего П.М. и заведующего районным отделом сельского хозяйства т. Голичникова А.В. Начальник Владимирского областного управления сельского хозяйства Ткачев А.И. вместо того, чтобы потребовать наказания лиц, виновных в ликвидации колхоза, представил на утверждение облисполкома материалы о передаче земель, скота и имущества колхоза «Вторая пятилетка» организациям и предприятиям.
Председатель Владимирского обл-исполкома Брант Г.Р. не только не принял мер к восстановлению колхоза, но возбудил перед Правительством ходатайство о ликвидации колхоза и передаче земель, скота и имущества колхоза в постоянное пользование исправительно-трудовой колонии Министерства внутренних дел СССР и другим организациям».
Спрашивается, с чего бы это должностные лица вздумали заниматься ликвидацией колхоза, прекрасно понимая, что их ожидает? Тем более зная, что во главе Совета министров СССР находится товарищ Сталин – главный идеолог и организатор колхозного движения, который не простит покушения на свое детище. Но факт остается фактом: колхоз был «ликвидирован, а земли, скот и имущество розданы организациям и отдельным лицам». Безусловно, в трагедии «Второй пятилетки» отчетливо отразилась трагедия всего отечественного крестьянства, начало которой положила коллективизация, когда почти 18 миллионов деревенских жителей покинули родные места. Война еще более усугубила и без того тяжелое положение коллективных хозяйств. И это при том, что только в апреле 1948 года Совет министров СССР принял несколько десятков постановлений по оказанию различной помощи колхозам, начиная от оказания им помощи зерном и семенами и заканчивая обеспечением техникой. Но самым заметным событием, связанным с задачей подъема колхозного движения, можно считать постановление Совета министров СССР «О мерах по улучшению организации, повышении производительности и упорядочению оплаты труда в колхозах», по иронии принятого  также 19 апреля 1948 года. О том, в каком бедственном положении находился колхоз «Вторая пятилетка», свидетельствовал и тот факт, что должностные лица были готовы передать находившееся на его балансе имущество, включая землю и скот, в пользование местной тюрьме. То есть ни о каком слиянии и укрупнении гибнущей сельхозартели с более сильной артелью не могло быть и речи. Наверное, потому что остальные колхозы области были в таком же сложном положении.
Именно доверительное отношение к частнику, надежда на его умение по-влиять на экономическую ситуацию в стране, подправить ее в нужную для народа сторону и связывает тесным образом эти два постановления. Так уж получилось, что у правительства по данному вопросу имелось другое мнение. Какое именно, видно из принятых им решений: колхоз был срочно восстановлен, по всей стране разлетелось указание Кремля «очистить предприятия промысловой и потребительской кооперации, кооперации инвалидов и местной промышленности от спекулятивных элементов». Охота за частником продолжалась. Если кто-то считает, что ее нет при нынешней власти, тот глубоко ошибается. Частные предприниматели в современной России переживают далеко не лучшие времена. И дело не только в жесткости подоходных налогов и давлении криминала.
«По данным Генпрокуратуры, выявлены серьезные нарушения прав потребителей по всей территории России. Только за 9 месяцев прошлого года зафиксировано почти 720 000 подобных нарушений и возбуждено  около 500 уголовных дел.
Как выяснилось, чиновники на местах прессуют бизнесменов, не только создавая различные административные барьеры, требуя лишние документы и нарушая сроки рассмотрения документов, но и откровенно лоббируя интересы отдельных, приближенных к ним компаний в ущерб другим».
Это сообщение было не так давно озвучено СМИ. В нем только часть всей правды о современном частнике, которому нынешняя власть так много обещала…

Оставьте комментарий