Мы уже взяли под контроль несколько судебных разбирательств об отказе медучреждений предоставить экстренную помощь тяжелобольным людям. Исключение ли в подобном беззаконии – Таганрогская ГБСМП? У нас есть анонимный сигнал о нарушении, сомнительная история и официальное утверждение руководства о предоставлении койко-мест всем нуждающимся. Какой версии верить? Журналист с фотокамерой и диктофоном побывал в больнице – от гардероба до кабинета главного врача.
Удар судьбы. По голове
Нас пригласили в ГБСМП Таганрога Ростовской области обсудить детали нашей прошлой публикации, посвященной пациентке Марианне Пельгуевой, об участи которой мы намеревались разузнать подробнее. Напомню эту историю. Свидетели нам сообщили, что к ним поздним вечером 6 ноября 2010 года подошла девушка, назвавшаяся Марианной. По их словам, у нее был разруб кожи на голове, череп с одной стороны покрыт большими шишками, одежда залита кровью. Ей вызвали «скорую помощь», примерно в полночь машина увезла потерпевшую в стационар. На следующий день мы приехали в ГБСМП, но Пельгуевой там не было. Руководство больницы по телефону оспорило эту информацию. Мы продолжили расследование.
Бывшая воспитанница детского дома представляется Марианной, хотя ее паспортное имя другое. Мы узнали место ее последней регистрации в Ростове-на-Дону, место учебы. Ни там, ни там она давно не появлялась. Зато в таганрогской БСМП Марианна не редкая гостья. Восемнадцатилетняя девушка живет вольной птицей – не учится, не работает, но постоянно находит на что выпить. Попадать в жуткие истории, похоже, ее призвание. Хотя одно связано с другим: «скорые» привозят ее каждый раз в нетрезвом виде.
В доступной форме. Не милицейской
Записи о приеме Пельгуевой в журнале приемного отделения: то она под машину попала, то ее кирпичом избили, бедолагу госпитализировали в БСМП. Но в нашей прошлой публикации об отказе госпитализации Марианны Пельгуевой недостоверных сведений не было. Откуда им взяться, если журналистка под видом посетительницы с банкой бульона в руках побывала в каждом отделении, включая реанимацию, где ей постовые медсестры и пациенты ответили, что такая больная не поступала?
Тогда была лишь запись в журнале. Судя по ней, пострадавшей наложили повязку. По словам сотрудников ГБСМП, девушка была пьяна. Невролог отметил: от лечения отказалась. 7 ноября около 18 часов дежурный врач нам пояснил: ей рекомендовано амбулаторное лечение. Письменного отказа пациентки тогда не было. Он, датированный седьмым ноября, и еще несколько бумажек оказались вклеенными позднее. Сотрудники больницы объяснили: таковы нормативы. Могу понять, если такие нормативы существуют для результатов обследований, но отказ был (?) сразу – что ж его не подклеить, а рисковать потерять? Да и неприкрепленный листок дежурный врач мог бы показать журналисту. Так что время появления этого документа для меня осталось спорным. Тем более – следы оторванной бумаги на странице с фиксацией повторного поступления Пельгуевой, тоже 7 ноября, спустя почти сутки после первой доставки больной и всего через пару часов после нашего посещения. Не тогда ли она подмахнула отказ от медицинского вмешательства?
Кстати, он регламентируется статьей 33 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан. Указанная статья обязывает разъяснить гражданину или его законному представителю в доступной для него форме возможные последствия отказа от лечения. Как это можно было сделать, если девушка пьяная, а в справке ее осмотра записано: «Ударили кирпичом; сознание ясное; поведение не вполне адекватно, дебильна»? Мало того, что запись противоречивая, так она еще и лишает возможности следовать статье 33 в отсутствии законного представителя или хотя бы следователя. Ведь все равно в криминальных случаях медики должны вызвать милицию, однако избитую девушку просто отпустили из больницы в чужом городе в неизвестном направлении посреди ночи.
А последствия отказа от лечения проявились вскоре: к вечеру в ране было заражение, Марианну приняли в стационар. Запись в журнале «инфицированная рана головы», на мой взгляд, опровергает попытки врачей в нашей беседе скрыть наличие большого рассечения и списать обильное кровотечение на повреждение множества мелких кровеносных сосудов. Тогда бы множество царапин и загноилось, а формулировка в журнале была бы иной.
Забота о сирых. Избирательная?
Догадываюсь, что врачи воспользовались малейшей возможностью отказать Марианне: эта пациентка крайне сложная. Персоналу она хамит, выказывает распущенность, агрессию, матерится, чем доставляет неудобства и соседям по палате. Об этом я собрала множество свидетельств в больнице. Несмотря на ее бесстыдное поведение, ей проводят обследования, консультации. Ее ушибленную голову даже проверили с помощью томографа, а это стоит около трех тысяч рублей.
Из приемника направляюсь в отделение травматологии. Заведующий Сергей Владимирович Титаренко твердо заявляет, что в их больнице не могут безосновательно отказать пациенту в госпитализации. Если человек нуждается в экстренной помощи, его примут с документами или без документов, в любом виде – это относится к бомжам. Больные люди с улицы в приемнике проходят полную санитарную обработку, после чего поступают в рекомендованное отделение и получают полный курс показанного лечения. В «травме» находится особенно много асоциальных пациентов, что неслучайно при их образе жизни. Распространенные причины их попадания в стационар – ожоги, обморожения, повреждения после драк и падений. Часто их «болячки» бывают запущены, дело доходит до ампутаций. Со слов Титаренко, в прошлом году прооперировано двадцать семь человек из такого контингента, но после больницы ни один из них не брошен обратно на улицу. Несчастным оформили бумаги и перевели в дома-интернаты, в хосписы.
Титаренко утверждает, что одинокой старушке или непутевой сироте не откажут в оформлении полиса медицинского страхования – этим займутся сотрудники больницы. Тогда пациент обретет право на бесплатные медикаменты и услуги. Сотрудник больницы рассказал: бывает, в студеную погоду какой-нибудь бомж сам себе не сильно разобьет голову, лишь бы попасть в стационар. И врач, хотя понимает, что это хитрость, пациента принимает: тому негде лечиться в домашних условиях, а спасается он от мороза. Соблюсти формальность, отказать – значит через сутки принять этого же человека, но уже с обморожением. Таких людей жалеют, сразу кладут.
Они все равно потенциальные пациенты. Между тем площадей явно не хватает. Таганрогская ГБСМП фактически выполняет роль межрайонной – обслуживает еще и близлежащие села. В количественном измерении на совести ее персонала жизни около четырехсот тысяч людей.
По данным специалиста ГБСМП по закупкам Константина Аршбы, расход рентгеновской пленки и других материалов увеличивается в период гололеда. Но это объясняется увеличением числа падений, легкими повреждениями (такие пациенты предпочитают «болеть дома»), а то и ложной тревогой. Статистика в стационаре-«травме» не зависит от погодных условий и остается примерно на одном уровне: около восьмидесяти больных на положенных шестьдесят пять коек. Поэтому кровати ставят в коридоре, ими заняли холл, отгородив его занавеской. Но и за такое устройство нужно сказать руководству спасибо – все равно взяли под опеку, не оставили дома без присмотра.
Буду рада, если случай с Пельгуевой – недоразумение, и все так пристойно, как рассказал Титаренко. С удовольствием напишу очерк о самоотверженном попечительстве таганрогских эскулапов над горемыками. Вот только смущает новый сигнал.
12.44 25-01-2011 / Илья / Ростовская обл., г. Таганрог.
«Моему отцу 67 лет, ему стало плохо, и я отвез его в центральную больницу – у нас это БСМП № 5 (прежнее наименование ГБСМП – прим. ред.). Там ему поставили диагноз: цирроз печени обостренный, портальная гипертензия 2-3 степени, плеврит, асцит. В больнице нам отказали в госпитализации. Они могут это сделать? Мы обратились в районную поликлинику, там сдали все анализы, и отцу прописали уколы «гептрал» и «эссенциале», ему начало становиться легче. От поликлиники нам дали направление в больницу № 3 на две недели, но у него в легких жидкость, а в больнице № 3 не выкачивают жидкость и там отца кладут в отделение хосписа. Нам сказали, что его можно вылечить, но его не хотят лечить… Можете посоветовать, что нам делать? Времени мало…»
Респондент Илья не оставил своих координат, мы предложили ему это сделать и ждем ответа. Если Илья откликнется, будет новое журналистское расследование.
«Благодарность» легализовали
Заглянули мы и в палаты. Жалоб у людей не было. Валентин Георгиевич Пиляев получил серьезную травму, поэтому находится в палате давно. У него и интересуюсь обстановкой. Он рассказывает, что постельное белье меняют вовремя, еда из столовой вполне съедобная, даже если сравнивать с домашней, которой его потчует супруга. За лекарства и перевязочные материалы он не платил ни копейки, всем обеспечили в больнице.
Практику взяток в учреждении пресекли (или резко сократили) действенными мерами. Всюду установлено видеонаблюдение, незаметно получить деньги крайне сложно. Да и необходимость такая отпала с введением широкого спектра платных услуг. Они не отражаются на предоставлении услуг в общем порядке, подходят тем, кто хочет ускорить процесс без медицинских к тому показаний или не любит очереди. К тому же, по наблюдениям Константина Аршбы, теперь такая «спешка» обходится желающим дешевле: цены в прейскуранте ниже, чем самоутвердившиеся до него стандарты для «благодарности». Представить выдачу гарантированного лекарства за помощь сверх положенного врачам не удастся, так как в отделениях развешан перечень медикаментов и услуг, предоставляемых обладателям полисов медицинского страхования бесплатно.
Больница не резиновая!
Спускаемся в гардероб, заглядываю в окошко – вешалки заполнены примерно на две трети. Тем не менее цепочка посетителей в пальто беспрепятственно тянется к лестнице, ведущей в отделения. Зная, что один из самых актуальных вопросов медицинских стационаров – внутрибольничные инфекции, иду с ним к заведующей приемно-диагностическим отделением Валерии Николаевне Анисимовой. Она уверяет, что это не про них. В таганрогской ГБСМП предохраняющие меры вроде дезинфекции дают хороший результат. Пока удается держать ситуацию даже при невыполнении посетителями правил. Предложение оставить верхнюю одежду в гардеробе и переобуться либо надеть бахилы некоторые воспринимают как покушение на их свободу и даже имущество: дескать, вдруг что пропадет из гардероба.
Что сказать… Господа, тогда не приходите в подобные учреждения в соболиных шубах, это не место для демонстрации туалетов. Здесь люди со свежими швами, ранами, ослабленным иммунитетом. Заражение может произойти даже при инъекции, если концентрация бактерий, которых вы приносите с улицы, из общественного транспорта, будет высокой. И это не говоря о труде санитарок, беспрестанно вытирающих грязные разводы от мокрой уличной обуви.
В этом месте разговора Анисимова с укоризной произнесла: «Лучше бы кто написал, сколько санитарки и другие медработники получают». Напишем. Вот только зайдем с этим и другими вопросами к руководителю таганрогской ГБСМП. Второй год на этом посту потомственный врач Андрей Анатольевич Дерябкин.
– Нам сказали, что по случаю с Пельгуевой было служебное расследование. Расскажите, пожалуйста, какие еще были внутренние разбирательства, какие нарушения чаще других допускают ваши подчиненные?
– Я не готов ответить на такой вопрос.
– Послушать ваших сотрудников, так в больнице все замечательно, кроме зарплаты. Вы тоже считаете, что в учреждении нет проблем, вам хватает всего: денег, специалистов, койко-мест?..
– Проблемы есть. Это и техническое состояние, и оборудование, и персонал, хотелось бы увеличить финансирование на приобретение препаратов. Наше оборудование отвечает нормативам, но оно не новое, а ведь существует более современное, которое позволит экономить время для постановки диагноза и лечения, определит заболевание более точно и на более ранней стадии, это важно. Медикаментами мы сейчас обеспечены в полном объеме, но хорошо бы закупать современные препараты, они лучше для организма. Штат на сегодня укомплектован на 60 процентов. Учреждение действует нормально за счет вторых ставок, дополнительных дежурств. Но есть такой синдром выгорания – когда накапливается усталость, работать не очень хочется. Надо, чтобы врач и медсестра приходили на смену отдохнувшими, с желанием работать, чтобы у них было и личное время, а не вся жизнь на дежурствах.
– …от таких дежурств у них набегает месячный доход, на который они живут, ведь ставки маленькие. Вы считаете зарплату своих сотрудников нормальной?
– Нет, зарплаты маленькие. Слушаем о зарплатах московских коллег и даже не мечтаем о таких. В Ростове медики больше нашего получают. У наших санитарок со всеми доплатами набегает примерно восемь тысяч в месяц, у медсестер – одиннадцать, у врачей – шестнадцать. Но финансирование – дело нашего городского медицинского руководства. Вот на капитальный ремонт выделили средства…
– Позвольте, зачем вам капитальный ремонт здания, в котором вы не можете поместиться? Вам добавят площади? Их же явно не хватает!
– Добавление площадей – это реконструкция. Для фактически межрайонной больницы необходимо новое, модернизированное большое здание. Но такие вопросы я не решаю, я высказал свое мнение в горздраве, там его знают, но у нас только капитальный ремонт, он не предусматривает расширение.
И это в то время, когда страна и правительство уже обсуждают слияние службы «Скорой помощи» и больниц, подразумевая продолжение работы специалистов «неотложек» в клиниках! Где же в существующем здании развернутся еще и фельдшеры из выездных бригад? Не могу судить, годится ли строение для возложенных на него функций по другим параметрам, но что там слишком тесно – факт. Можно адресовать вопрос таганрогскому управлению здравоохранения и услышать что-то вроде: у нас нет сведений о постоянном перенаселении нашей ГБСМП, мы проверим ваш сигнал, а вы тем временем сделайте нам письменный запрос. Не будем тратить времени на пустые разговоры, пускай эту публикацию названная инстанция и считает журналистским вопросом.
Фото автора