Туапсинская темница

Компания добровольцев решила проверить, верно ли, что теперь привычное место отдыха возле черноморского поселка Джубга недоступно простому люду. Они едва расположились в лесу, как их схватили, увезли и бросили в камеры. В заточении они находились в невыносимой обстановке.

Конфликтное чаепитие

Жительница Сочи Мария Ухова рассказала, что утром 27 февраля 2011 года она отправилась на пикник в лес около Голубой Бухты, что неподалеку от Джубги. На встречу собрались почти двадцать человек на четырех машинах. Они решили проверить информацию о том, что теперь общенародная территория отдыха, по мнению местных жителей, незаконно захвачена большими чиновниками. Туристы действительно увидели с хребта вдоль берега живописной бухты постройки, в том числе несколько особняков за бетонным забором. А потом они наткнулись на ограждение из колючей проволоки в три ряда. Они проделали в нем брешь, прошли в бор, расположились под соснами с чаем и закусками. Вскоре подошли четверо охранников в униформе с надписью «Нева», трое милиционеров и трое людей в штатском. Представляться никто из них сначала не хотел, позднее назвался капитан милиции Вартанян.
По словам Уховой, конфликт начался с того, что компании настоятельно предложили убраться из леса, отдыхающие отвечали, что имеют право здесь находиться. Они предъявили паспорта, поинтересовались, какой закон они нарушают своим присутствием. Вартанян не смог назвать нарушенный закон и тогда придумал: есть подозрение, что они террористы; а вот основания для такого предположения не придумал. Почему-то к террористам срочно выехал не только сотрудник ФСБ Молчанов, но и заместитель главы Туапсинского района Апитин. Прибывших было около пятнадцати человек. Они стали хватать «разведчиков» и тянуть в машины неизвестной принадлежности. Некоторых сначала затаскивали в строение возле КПП со шлагбаумом, там стирали фотографии с их телефонов и флеш-карт. Спонтанный обыск возник и на дороге возле машин «отдыхающих». Отобрав у них паспорта, людей увозили в джубгский отдел милиции.
В отделении Маша увидела почти всех из их компании, двое были в наручниках. Выяснилась фамилия и должность женщины, принимавшей участие в захвате людей, – капитан милиции Карабаджьян. Задержанным пытались вменить что угодно, даже нанесение телесных повреждений милиционерам. Это не прошло, но сопротивление милиции некоторым приписали. К вечеру людей стали освобождать, вернув документы и вещи. В милиции остались Сурен Газарян, Дмитрий Шевченко, Евгений Витишко и Зуфар Ачилов.
Вскоре приехал адвокат Сергей Богданов. С его слов, задержанные были лишены свободы восемь часов без составления протокола. Ночью четырех мужчин переправили в Туапсе, где утром начался суд над ними. Хотя место пикника было безлюдным, туристы фактически поплатились за наличие у них плакатов, призывавших не отнимать у людей государственную землю общего пользования (то есть собственно нарушения не было), а формально – за неподчинение сотрудникам милиции. Мировой судья Максим Дубов не принимал ходатайств, не пускал свидетелей для дачи показаний. Он наскоро назначил «баламутам» от пяти до десяти суток ареста. Мария Ухова комментирует пережитое: «Можно сделать вывод, что местные власти, игнорируя действующее законодательство, варварскими способами захватывают пляжную полосу и земли лесного фонда. При этом губернатор Краснодарского края Ткачев готов очень жестоко наказывать ни в чем не повинных людей, осмелившихся бороться с беззаконием, он использует для этого милицию, суд».

Глазам своим не верит

Несмотря на примененную к арестантам статью неповиновения, местные жители прозвали их политзаключенными. После их освобождения интересуемся условиями заточения. Дмитрий Шевченко рассказывает о спецприемнике Туапсинского УВД: остаток первой ночи заключения они вчетвером провели в так называемом «обезьяннике» – помещении один метр на два метра. Из удобств – узкая лавка, на которой все поместились сидя, места для сна не было. Затем суд у Дубова. Как выяснилось позднее в камере, почти все сидельцы на десять – пятнадцать суток были «от Дубова». У Шевченко сложилось впечатление, что задача этого судьи – постоянно обеспечивать наполнение спецприемника. Хотя самого Шевченко осудила судья Авджи. Схема была той же: единолично решить все самой, отклонив все ходатайства. Между тем среди них было приобщение видеозаписи: можно было увидеть, как происходило задержание. Подсудимые не сопротивлялись, те, кого не волокли с заломленными руками, добровольно шли к машинам. Судью не смутила даже запись в протоколе о задержании подсудимого возле дома отдыха «Голубая бухта». Дело в том, что такого дома отдыха не существует.
Еще интересная деталь суда по-туапсински: Ачилову снизили срок отсидки, потому что у него на попечении находятся два малолетних ребенка, а Витишко и Газаряну не снизили, хотя у каждого из них тоже по два малолетних ребенка. Жалобу осужденных рассмотрели в Туапсинском районном суде и оставили решение прежним.

Прогулки по нарам

Как утверждают местные жители, здание нынешнего спецприемника – бывший расстрельный двор, где в 30-е годы пытали и уничтожали «врагов народа». Я это говорю не ради исторической справки, а для того, чтобы читатели поняли, каковы клетушки каземата: каменные мешки без естественного освещения, с тусклыми лампочками под потолком. В камерах осужденные объявили голодовку из-за нечеловеческих условий содержания. По требованию арестантов начальник спецприемника майор Педюра позднее показал бумагу с распорядком учреждения, подписанную начальником УВД Туапсинского района Удовенко. Если верить ей, заключенные совершают утренний туалет, днем гуляют во дворе, им разрешается убирать камеры по мере надобности. Шевченко рассказывает, как было на самом деле: общие нары служат для всего (там спят, едят и даже «гуляют»), ведь они занимают три четверти пространства. Остальное – полоска прохода к «параше», цинковой кастрюле, в которую надо справлять физиологические нужды. То, чем кормят, – именно баланда, и ту дают не всегда. Воду на четырех человек давали менее двух литров в сутки, при том, что не было раковины хотя бы с не питьевой водой. Передать арестантам книги и журналы без объяснений запретили. Было очень душно, не хватало кислорода, а в окошко двери тянуло табачным дымом. Иногда зачем-то выключали свет.
Шевченко заболел ОРВИ, медицинским содействием ему стала выдача одной таблетки фельдшером «скорой помощи». От Дмитрия заразились остальные. Накануне приезда де-
легации Общественной наблюдательной комиссии под руководством Михаи-ла Саввы заключенным выдали матрасы, наволочки, простыни. Узники рассказали комиссии об условиях содержания, но это обращение почти ничего не изменило. Сейчас все четверо арестантов вышли на свободу и готовят жалобы в прокуратуру. Шевченко говорит: «Пусть проверят условия содержания в этом спецприемнике, его надо закрывать, надо увольнять его начальника, надо какой-то порядок там наводить».

В «обезьянник» – просто посмотреть

Члены общественной наблюдательной комиссии констатировали, что условия содержания отбывающих административный арест действительно являются крайне тяжелыми. По мнению проверяющих, виновата… ветхость полуподвального помещения! В камере нельзя читать и писать из-за чрезвычайно слабого освещения. Члены комиссии полагают, что проблему решит только капитальный ремонт. Будто без него нельзя пока что вкрутить мощную лампочку. Кроме того, непонятно, как отсутствие ремонта в камере связано с отменой прогулок, неоказанием медпомощи, запретом получать периодику и звонить родственникам – некоторые семьи узнали о местонахождении пропавших домочадцев только во время суда.
Комиссия составила акт и вручила его начальнику учреждения. Михаил Савва сказал: «Для меня совершенно очевидно, что туапсинский спецприемник в нынешнем виде просто не должен использоваться. Он по всем параметрам значительно хуже, например, местного изолятора временного содержания и требует значительных денежных вложений. Это именно тот случай, когда проще все снести и построить заново. Принимать меры для улучшения условий содержания в спецприемнике Туапсе необходимо, поскольку люди здесь наказываются фактически не только ограничением свободы, но и условиями содержания. При этом нужно помнить, что в спецприемниках содержатся лица, совершившие лишь административные правонарушения».
Сказано правильно. Хочется верить в лучшее. Но не получается. Потому что Савва не первый раз говорит такие правильные слова о туапсинском спецприемнике. А за ними ничего не следует… В августе 2008 года он вместе с уполномоченным по правам человека в Краснодарском крае Александром Козицким уже был в туапсинских казематах. Козицкий тогда заявил, что спецприемник находится в непригодном для эксплуатации состоянии и что в нем не обеспечиваются гарантии соблюдения прав человека в спецучреждениях. По результатам поездки Козицкий и Савва направили обращение к министру внутренних дел РФ Рашиду Нургалиеву. Они просили спланировать мероприятия по приведению в соответствие со стандартами специальных учреждений сочинской зоны. За два с половиной года критическая ситуация нисколько не изменилась.

Фото Анны Тешевой

Оставьте комментарий