Врач отмахивалась от притязаний пациентки на должное обследование, даже когда больная женщина стала не в состоянии приходить в поликлинику. Записи у врача велись со слов мужа пациентки. Однажды он ультимативно потребовал направление «в область». Там выявили давнишнюю опухоль мозга. Женщину нейрохирурги спасли, но она стала тяжелым инвалидом.
Врачебная глухота
Они познакомились на Урале. Николай увидел на сцене местного дома культуры красивую певунью Антонину и воспылал страстью. Вскоре молодые люди стали супругами, они прожили вместе сорок пять лет. Тереховы прошли и через радости, и через горести, но всегда были друг другу верной опорой. На Урале они в свободные часы бегали на лыжах, Антонина и стихи читала в художественной самодеятельности, и танец живота танцевала. Лет двадцать назад они перебрались в Таганрог Ростовской области. Там пришло время заслуженного отдыха – пенсии. Антонина Александровна увлеклась вязанием крючком – радовала обновками и себя, и внучку. Еще Тереховы любили на досуге читать, острословить – наслаждались положением молодых пенсионеров. Но недолго. Антонине Александровне стали досаждать головные боли. Они сопровождались непривычным состоянием. Терехова обратилась в таганрогскую поликлинику № 1. Женщине не исполнилось и шестидесяти, рано было предполагать обычные старческие недомогания.
Кроме прочего, терапевт направила ее к неврологу. Врач Ольга Удовина отнеслась к пациентке невнимательно. Она назначала препараты от повышенного давления, дисциркуляторной энцефалопатии. Но характерных жалоб невролог будто не замечала или не знала типичных симптомов такой невриномы – объемного образования левого мосто-мозжечкового угла. Название заболевания, возможно, звучит для читателей заумно. А возможно, и для Удовиной. Потому что позднее, на суде по факту ошибочного диагностирования пациентки Тереховой, она заявила, что симптоматика у больной была недостаточной. Здесь и далее мы будем ссылаться на решение Таганрогского городского суда от 29 декабря 2009 года.
Несмотря на сложно произносимое заболевание Тереховой, даже читателю сейчас станет понятно, что определить его было легко, а жалобы больной не ограничивались тугоухостью, которую выявил лор. Кроме болей в затылке, скованности в ногах и шаткой походки, у Антонины Александровны спустя время начались галлюцинации, была полная потеря памяти, отсутствие ориентации во времени. Два месяца перед операцией она бредила и кричала. Неужели так расстроилась из-за того, что недослышит?! Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться провести дополнительное обследование – проверить еще что-нибудь, кроме ушей. Врач должен был заподозрить поражение мозга. Да и опухоль мосто-мозжечкового угла редким заболеванием не назовешь – она составляет 12–13 процентов всех опухолей головного мозга. Как говорит член ассоциации нейрохирургов Великобритании, врач-нейрохирург Игорь Курилец, общеклиническое, невроотологическое исследования, а также компьютерная томография и магнито-резонансная терапия – стандарт при обследовании таких больных. Ну, и совсем «смешно», но заболевание можно (и нужно!) было заподозрить в поликлиническом кабинете. Дело в том, что при патологических процессах в области мосто-мозжечкового угла наблюдается нарушение равновесия в позе Ромберга. То есть, записав характерные жалобы, нужно было предложить пациентке поставить ноги в одну линию друг за другом и вытянуть руки с закрытыми глазами. Терехову повело бы назад и вправо. Вот и была бы достаточная симптоматика!
Спас муж и хирурги
Между тем Антонина Александров-на настаивала на обследовании, просила направление в областную клинику. Ответом ей было: нет показаний. Потом уже несчастная женщина билась дома в приступах, к ней приезжала «скорая помощь». Муж шел в поликлинику за направлением, но ему отвечали: нет показаний. Чем было обусловлено такое упрямство врача? Будто Удовиной предстояло верхом на себе или за свой счет везти Терехову из Таганрога в Ростов. Антонина Александровна рассказывает, что ей заочно приписывали даже болезнь Паркинсона. Но это тоже нарушение мозговой деятельности, специальное обследование все равно требуется. Однако невролог наотрез отказывалась даже посетить беспомощную больную на дому. Насколько мне известно, нормативы предполагают консультации пациентов на дому узкими специалистами муниципальных поликлиник. Николай Михайлович вспоминает, что Удовина отговаривалась нехваткой времени из-за работы в четырех местах.
После очередного приступа у жены Николай Михайлович очень жестко потребовал у врача направление в Ростовскую областную больницу. Невролог выписала бумагу, где вдруг появился диагноз (как положено, под вопросом) – опухоль мозга. Получается, невролог все это время осознавала такую вероятность, ведь направить больную к коллегам из области с формулировкой «по настоянию родственников» можно было и с гипертонией или тугоухостью! Но тогда бы у коллег возникли неудобные вопросы к Удовиной. Впрочем, они все равно возникли. Нейрохирург Евгений Быков удивился: с таким запущенным случаем он столкнулся впервые.
Направление Терехов вырвал зубами, а машину «скорой помощи» его супруге не предоставили. Мужчина нанял такси и повез Антонину Александровну в Ростов. Дорога была долгой, хотя расстояние между городами всего километров шестьдесят. Приходилось делать остановки, так как о памперсах для взрослых Тереховы тогда не знали, а они бы очень пригодились при таком заболевании хотя бы в поездке. Водитель, хоть и не давал в своей жизни клятву Гиппократа, отнесся к пассажирам с пониманием и терпением.
В клинике сразу сделали томографию, ужаснулись, незамедлительно подготовили пациентку к операции. Она длилась шесть часов. Нейрохирурги использовали маленький шанс – спасли жизнь человеку с жутко разросшейся опухолью в мозгу. Тереховы преклоняются перед их профессионализмом и пылко осуждают попытки горе-лекарей из поликлиники переложить вину за нынешнее состояние инвалидки на само заболевание и последствия операции. Удаление слухового нерва (обросшего невриномой) предполагает потерю слуха одним ухом. Но, кроме того, в запущенной стадии опухоли пришлось задеть другие нервы. Два года Антонина Александровна восстанавливалась, приспосабливаясь, будто младенец, к жизни. Теперь она очень плохо ходит, слепнет, ее лицо сведено вправо, одно веко почти всегда опущено. Она стыдится себя такую, а стыдно должно быть ее пассивным убийцам! Ведь погибающая женщина оказалась спасена вопреки их действиям. Терехова похудела с нормальных шестидесяти семи килограммов до сорока – болезненная былинка. Ведь нарушен и глотательный рефлекс. Она питается жидкой пищей, и то с трудом – захлебывается. Муж находится рядом, успевает поднять ей руки и постучать по спине. Приходится придерживать рукой щеку, чтобы ложка попала в рот. Разве это питание? Скорей, мучение. То же с «просмотром» кино. Антонина Александровна поворачивается здоровым ухом к телевизору – слушает диалоги. А супруг рассказывает, отчего в кадре шумы и звуки. Еще он читает жене книги. Он, как может, облегчает ей жизнь, но ведь она не была обречена на такое существование своим заболеванием. Обрекли ее настырные отказы в обследовании и, как итог, огромная опухоль.
Невиноватая я
Тереховы благодарны страховой медицинской компании – их юрист надоумил после операции решать дело в суде и помог с проведением экспертизы качества лечения. Но страховщики не отрабатывали версию истцов, ведь с их экспертами согласились еще два специалиста – из Министерства здравоохранения Ростовской области и судмедэкспертной компании. Комиссия экспертов выявила, что у больной во время наблюдения у Удовиной нарастала общемозговая и очаговая неврологическая симптоматика. Но исследования и обследования ей не назначались, пациентка продолжала получать медикаментозную терапию (по ложному диагнозу). По заключению экспертов, дефект диагностики повлек дальнейший рост опухоли. Более того, лекарства для гипертоников могли способствовать увеличению опухоли! То есть ошибочным лечением были созданы условия для более травматичного оперативного вмешательства, раневая поверхность оказалась огромной. Если «перевести с медицинского на русский»: опухоль вырастили с горошины до голубиного яйца. Нейрохирурги отлично провели операцию, но большой размер новообразования предполагает тяжелые последствия.
Шесть врачей во главе с председателем экспертной комиссии Александром Пановым подписали заключение № 225-ПК от 15 декабря 2009 года, в котором утверждается: современное состояние развития медицинской науки и практики здравоохранения в Ростовской области позволяет абсолютно точно диагностировать опухолевые процессы такого типа, как у Тереховой, в день обращения пациентов за медицинской помощью.
Таганрогский суд решил дело в пользу Антонины Тереховой, но снизил денежную компенсацию до пятисот тысяч рублей. Ростовский област-ной суд отклонил кассацию врачей. Деньги вместе с дочкиными Тереховы вложили в обмен квартиры – прежняя однокомнатная была на четвертом этаже без лифта, в загазованном микрорайоне – инвалид не могла подышать воздухом на балконе, а ездить ей не под силу. Скромная «двушка» на окраине города немного облегчила ее существование.
Фото автора