Очерки чеченской смуты
В конце декабря 1994 года федеральные войска все плотнее стягивались к Грозному. Штурм чеченской столицы был не за горами. Многие понимали бессмысленность этого, говоря военным языком, предприятия, однако выражали свое недовольство по-тихому, не на митинге. У нас ведь как: если кто и орет, то в курилке, на кухне, но не на площади.
«Война – это сплошной ад»
Первыми предвестниками предстоящей беды оказались «трупные» палатки (как их сразу окрестили в народе), установленные на территории окружного военного госпиталя в Ростове-на-Дону. Как только в войсках появились боевые потери, тела погибших военнослужащих стали доставлять сюда. Палатки стояли с тыльной стороны госпиталя, подальше от глаз людских. Однажды мне довелось побывать в этом «полевом морге» – картина предстала ужасная: скрюченные, обожженные трупы наших солдатиков, нашедших свою смерть в Чечне. Невольно вспомнилась сентенция, высказанная генералом армии США Уильямом Шерманом: «Я устал от войны. Вся ее слава – пустая болтовня. Лишь те, кому никогда не доводилось стрелять в человека, кто никогда не слышал воплей и стонов умирающих, призывают к мести и разрушению, требуют крови. Война – это сплошной ад».
Между тем министр обороны Павел Грачев сыпал с телеэкранов другими афоризмами. Первый: «Одним полком за два часа». Грачев, по-видимому, настолько уверовал в мнимую мощь своей армии и в кажущуюся слабость чеченских сепаратистов, что, не раздумывая, бросил необстрелянных пацанов на вооруженных до зубов боевиков. Второй: «Мальчики умирали с улыбкой на устах». Эту фразу, сказанную на одной из пресс-конференций после провального штурма Грозного в новогоднюю ночь на 1 января 1995 года, вспоминают реже, хотя она гораздо важнее, чем первая. В предыдущих очерках я уже рассказывал, у кого позаимствовал Павел Сергеевич («дрессированный медведь») первую фразу, а вот второй афоризм, на мой взгляд, Грачев «скомпилировал» (немного изменив его суть) у самого Уинстона Черчилля, который в одном из своих дневников писал: «Война – это игра, в которую надо играть с улыбкой на лице». Один известный российский публицист по поводу второго высказывания Грачева писал: «Грачев сказал это, гневаясь на журналистов. Мы (печатно) критиковали его за новогодний штурм Грозного. В ночь на 1 января 1995 года наша армия по вине бездарного (и, очень может быть, пьяного) командования потеряла около полутора тысяч человек. В основном – недавно призванные.
А Грачев орал на нас: «Мальчики умирали с улыбкой на устах!!!» – он имел в виду, что они были счастливы умереть за Родину.
Что ж, может быть, кто-то из них и верил, что умирает за Родину. Мы же не знаем, о чем они думали в этот момент (если успели о чем-нибудь подумать)».
Сейчас (и в следующем очерке) я расскажу, о чем думали эти мальчики, идя на верную смерть, и что на самом деле представляли собой войска, сосредоточенные вокруг Грозного.
Встреча в Знаменском
Как было описано выше, в войска журналистов не пускали, поэтому они торчали в Моздоке, «питаясь» в основном дезинформацией. И вот 17 декабря 1994 года мне и двум фотожурналистам – Александру Чеботареву и Сергею Величкину – удалось попасть на передний край. Помог начальник тыла округа генерал-лейтенант Валерий Московченко. Колонна подвоза, в составе которой нам предстояла поездка на передовую, состояла из нескольких десятков машин: «наливников» с горючим, автомобилей с установками «Ураган», боеприпасами и продовольствием.
Двигаемся медленно. Кругом грязища непролазная. В Знаменском – короткий привал. Видим – неподалеку от дороги магазинчик. «Может, подхарчимся?» – предложил Чеботарев. В ларьке покупать особо нечего: жвачка, минералка, дешевые рыбные консервы. Пока решаем, что взять, подходит какой-то парень из местных, на вид лет тридцати. Маленький и небритый. К тому же «под мухой». «Здорово, мужики! Туда едете?» – показал он в сторону гор. «Туда», – отвечаем. «Поддайте им, как следует, – погрозил он кулаком в сторону гор, – чтоб знали наших».
Надтеречный район, по которому мы двигались к перевалу, находился в оппозиции к Дудаеву. Поэтому местные жители вздохнули с облегчением, когда федеральные войска вступили на чеченскую землю. Так что слова подвыпившего парня были нам понятны, но вступать с ним в разговор не хотелось. Все же ехали в район боевых действий.
На Терском перевале
Погода стояла тихая и ясная. Открыв дверцу автомобиля, спрыгиваем в рыхлый снег. Грудь наполняется пьянящим воздухом. Хорошо! И кому нужна эта война? Здесь бы отдыхать, наслаждаться красотой. Отдаленный гул канонады возвращает нас к реальной жизни. На броне-транспортере добираемся до сводного отряда, основу которого составляет 131-я отдельная мотострелковая бригада из Майкопа.
Картина, увиденная на передовой линии обороны сводного отряда, шокирует. Поблизости несколько бойцов в стареньких бушлатах бродят по сугробам, ища что-то в кустарнике. «Что вы тут делаете?» – интересуемся у одного из них. Тот, будто спросонья, таращит на нас глаза: «Валежник собираем». – «Зачем?» – «Для костра».
Присматриваемся к солдату – совсем еще мальчишка. Его видавший виды бушлатик в нескольких местах прожжен. На худой шее вместо шарфа – грязное полотенце. «Тебя как зовут?» – интересуемся у него. «Колей». – «А фамилия?» – «Попов». – «Откуда родом?» – «Из Ростова». – «О, да ты еще и земляк». – «Сигарет у вас не найдется?» – умоляюще посмотрел на нас солдат. «Не курим, землячок»…
В ту минуту мы искренне пожалели, что не курим. Хотелось хоть чем-то помочь этому парню, которому не сегодня-завтра в бой, и кто знает, как там сложится.
Идем дальше. Преодолев сугроб, останавливаемся у небольшого костра, где солдаты растапливают в котелках снег. Чеботарев и Величник начинают снимать на пленку будущих героев публикаций. Увы, кое-кто их этих ребят будет убит при штурме Грозного, кто-то погибнет позже.
Подходит невысокий паренек. Застенчиво спрашивает: «Вы из Ростова?» – «Из Ростова, – весело отвечает Чеботарев. – А ты?» – «Я тоже». – «А как тебя зовут?» – «Роман Маслюк». Чеботарев сфотографировал его для своего издания – пусть порадуются родители, увидев снимок сына на страницах городской газеты. А 6 января 1995 года рядовой Роман Маслюк был тяжело ранен в бою. Восемнадцать дней он умирал на глазах у матери Татьяны Владимиров-ны. С Александром Чеботаревым проводили его в последний путь. Он лежал в гробу – словно живой. Лицо, бескровное и строгое, будто говорило: вот мы и снова встретились. Да, на войне жизнь и смерть всегда рядом…
После общения с бойцами направились в штабной кунг, где представились командиру бригады полковнику Ивану Савину – коренастому офицеру, который, вызвав своего заместителя по воспитательной работе подполковника Валерия Конопацкого, сразу же попрощался с нами: «Вы уж меня извините, – сказал он, – вызывает командующий направлением».
От общения с подполковником Конопацким радости не прибавилось. «Людей не хватает, – раздраженно говорил офицер, – Каждую ночь нас обстреливают, как зайцев в чистом поле. Приходится по пять-шесть раз менять местоположение бригады». Не успели мы поговорить, как со стороны Грозного послышалась артиллерийская канонада. В расположении сводного отряда стали разрываться снаряды. Выскочив из кунга, мы укрылись в окопах, заблаговременно вырытых в снегу. Когда все стихло, сводному отряду в очередной раз пришлось сменить позиции.
Прибыв на новое место, офицеры бригады сразу же выставили боевое охранение. Ночью, проверяя посты и пикеты, мы убедились в том, насколько солдаты, стоявшие в охранении, устали. Они буквально засыпали на ходу. «В таких условиях, – подумалось, – застонут профессионалы. А тут совсем мальчишки…».
На этом я заканчиваю цикл заметок, посвященных начальному этапу первой чеченской кампании. В следующем цикле, который называется «Гибель 131-й бригады», постараюсь подробно проанализировать ход событий, связанных со штурмом Грозного в ночь на 1 января 1995 года, и рассказать о том, как погиб комбриг полковник Иван Савин.
В очерках следующего цикла читатель также познакомится с уникальными документами, которые до сих пор неизвестны широкой аудитории. Эти документы свидетельствуют о том, что Грозный был, во-первых, сильно укреплен, а во-вторых, в его обороне принимали участие не только чеченские ополченцы, но и иностранные наемники, имевшие опыт боевых действий в подобных условиях. Грачеву это было известно, но он все равно бросил необученных солдат, как «пушечное мясо», на гранатометы и снайперские винтовки чеченских сепаратистов.
Фото Александра Чеботарева