Странный сон в тюремной камере

Мне действительно приснился сон, будто председателя Ростовского облсуда Виктора Ткачева в тюрьму посадили. В камеру, где сижу я, с грохотом раскрылись двери и ввели его, Виктора Николаевича. Стоит на пороге, переминается с ноги на ногу, на нем почему-то полосатая роба. Сзади здоровенный охранник с автоматом наперевес.

Спрашиваю: «А почему его сюда привели, а не в БСную камеру (для бывших сотрудников) поместили?». – «Сам, – говорит охранник, – попросился. Пожелание клиентов для нас закон. Вот и выполняем». Почему в полосатой робе? Оказывается, это пижама, прямо с теплой постели привезли к нам.
Конвоир снял с задержанного наручники и, пожелав приятного времяпрепровождения, вышел из камеры. Мои сокамерники переглянулись. Понял, что никто не желает уступать ему нижние нары. Виктор Николаевич что-то несуразное залепетал, зашмыгал носом, стал говорить о возрасте, своих заслугах, чести человеческой. Не подействовало. Ему указали на верхнюю «шконку» (так на тюремном жаргоне называются нары). С трудом вскарабкавшись на лежак, он стал жаловаться на плохие тюремные условия. Холодные железяки он сразу ощутил своим телом. Спросил, где можно взять матрац, одеяло и простыни. Ему ответили, что на всех заключенных не хватает, надо письменно обращаться к администрации данного заведения. Если сильно надоедать, то могут перевести в общую камеру, где на двенадцать лежаков двадцать заключенных. Надо благодарить Бога, что в четырехместную «хату» поместили. Кстати, у меня сразу возник вопрос, почему его поселили именно в нашу камеру?
– Вы же сами писали в своих материалах, что хотите взять у меня интервью. Вот я и созрел к нему.
Приглашаю его за железный столик с такими же лавками. Садимся друг против друга. Вместо диктофона – листы бумаги и ручка. Он опустил голову и попросил сигарету. Затянувшись пару раз, дал понять, что готов к откровенному разговору.
– Почему вы раньше не соглашались на откровенный разговор?
– Боялся огласки.
– Выходит, есть за что переживать?
– Если не было бы за что, то здесь не сидел бы.
– Согласны с тем, что натворили?
– Суд будет доказывать и разбираться. Чтобы приговор смягчили, пойду на сотрудничество со следствием.
– Поясните смысл вашего высказывания перед судьями и журналистами: «…Заканчивать надо с Толмачевым…».
– Вы слишком глубоко начали копать. Мне ничего не оставалось делать, как нацелить своих коллег на борьбу с вами. С каждым, кто подавал на вас иски, лично проводил беседу. Сами же видите, что решения не в вашу пользу.
– Физическое устрашение тоже входило в ваши планы?
– Меня эта мысль и сейчас не покидает. Вы слишком много накопали против меня. Страшно боюсь разоблачения.
– Будем все возвращать народу?
– Что именно?
– К примеру, особняк в Ботаниче-ском саду. Вы знали, когда строились, что это заповедная зона?
– Конечно, знал. Видели же, кто построился рядом? С мэром Чернышевым у меня давно бартерное взаимопонимание. Простите, но я не мог отказаться от такого лакомого куска земли. Теперь вот, после вашей публикации, хочу от него избавиться. Правда, за 500 тысяч долларов его никто не берет.
– Вы не только к халявной земле, но и к дармовым деньгам неровно дышите…
– Вы имеете в виду предпринимателя Габрильяна, который написал, что постоянно распивал в моем кабинете спиртные напитки, когда мне приносил мзду? Он много болтал языком, за что и получил семь лет тюрьмы. Жалко, мы с ним дружили одно время.
– Предприниматель Бояркин тоже хвалился дружбой с вами и деньги немалые платил за «крышевание».
– Было дело. Но он сейчас сбежал за границу. Связь с ним прекратилась.
– В моих публикациях проходил
еще один ваш друг – предпринима-
тель Тоноян из станицы Егорлык-ской. Он накануне проводов вас во Францию получил многомиллионную беспроцентную ссуду. На следующий день, когда вы улетели, Тонояна расстреляли из автомата. Вы были первым, кто узнал о его смерти?
– У вас же находится уголовное дело по убийству Тонояна. Меня допрашивали по этому поводу. Действительно, звонок был, не помню только, кто сообщил. Знаю, что убийц до сих пор не нашли…
После таких воспоминаний собеседник начал вытирать пот со лба. Было заметно, что он сильно волнуется, трясутся руки и дергается голова. Но я продолжил задавать неудобные вопросы.
– Галину Абрамову, бывшего зам. председателя Ленинского райсуда тоже по вашей команде устранили? Ведь когда ее уличили во взятке, она пообещала раскрыть финансовую пирамиду Ростовского областного суда.
– Да, я дал согласие на возбуждение уголовного дела против Абрамовой. То, что она рано ушла из жизни, меня тоже наводит на мысль. А кто это сделал, пусть доказывает следствие. Докажут мою вину, буду отвечать.
– А кто ответит за обман президента? Вы же подавали документы на нынешнего председателя Егорлыкского райсуда Степанцову, где умолчали о судимости ее сыновей. Или взять документы на бывшего председателя Новочеркасского суда Пономареву, здесь скрыто не только ее криминальное прошлое, но и сфальсифицированы паспортные данные для очередного назначения пенсионерки на должность председателя горсуда в нарушение закона «О статусе судей».
– Президент подписывал указ о ее назначении, пусть он и отвечает.
– А как же ее дочь, которая с мамой проходила по уголовному делу вдруг оказалась сразу в областном суде в должности федерального судьи?
– Такими людьми легче управлять.
– Как вам удалось убедить государственные органы в необходимости создания в области ювенальных судов? Сколько на эту необдуманную идею затрачено бюджетных денег?
– О суммах говорить сейчас сложно. Много затрачено. Провалилась идея, но я пытался…
– Сколько бюджетных денег ушло на строительство дополнительных судебных помещений, как в областном, так и в районных судах? У меня есть документы, что их строили предприниматели на свои кровные, а бюджетные «списывались» в другой карман.
– Меня сейчас можно обвинять в любых грехах. Поверьте, я в этой цепочке не один, но называть остальных фигурантов боюсь. Жить еще хочет-ся. Очень даже.
– Читал вашу докторскую диссертацию на тему ювенальных судов. Как мне стало известно, четыре члена диссертационного совета ее не подписывали, но, тем не менее, вы считаете себя доктором, получаете за ученую степень деньги.
– В Москве тоже было много вопросов к моей докторской работе, но нашлись люди, которые помогли.
– А зачем свою дочь втянули в аферу с кандидатской диссертацией? Мне из Москвы ответили, что такой работы у них не значится. Она тоже получает за ученую степень и за преподавание в Ростовской академии правосудия…
– Люди, которые занимались моей работой, убедили, что у дочери с защитой кандидатской все нормально. Выдали соответствующий документ. У меня не было основания им не доверять.
– А зачем вы пишите в журнале 700 часов проведенных занятий в Ростовской академии правосудия, если там даже не появляетесь? А вам, по словам бухгалтера, перечисляются на банковскую карточку немалые суммы. Зачем? Ведь у вас официальная зарплата 500 тысяч рублей?
– Могу в оправдание одно сказать: бес попутал.
– А кто вас попутал, когда вы стали активно сотрудничать с коммерческой фирмой «Центр судебных экспертиз»? Мало того, что вы с однофамильцем совместно написали «Рекомендации по вынесению определений и постановлений о назначении судебных экспертиз», умышленно убрали с обложки ООО, но и дали указания судьям, чтобы те назначали экспертизы только в этой совместной организации.
– Ничего в свое оправдание сказать не могу. Ваши доказательства с брошюрой неопровержимы.
– Кто вас надоумил арестовать меня?
– Долго искал тех, кто согласится выполнить эту грязную работу. Согласился начальник управления ГУВД МВД РФ по Ростовской области генерал-лейтенант Лапин. За то, что грубо сработали, теперь будем расплачиваться. Вы выйдете из СИЗО, а мне здесь придется остаться надолго. За меня вряд ли народ выйдет на улицы.
– А что, у вас нет покровителей в Верховном суде? Как мне сказали, вас туда брали рядовым судьей.
– После ваших публикаций мне везде закрыли дорогу. Вот поэтому я оказался здесь, в камере. От меня отвернулись все.
– Так может раскаяться и попросить прощения у тех, кого незаслуженно заключили под стражу?
– Поздно. Я очень и очень много нагрешил. Сожалею, что вовремя не ушел из судебной системы. Вседозволенность и безнаказанность породили все то, о чем вы сейчас спрашивали…
Ткачев снова пустил слезу. Мне его стало жаль. Хотел еще несколько вопросов задать, но загремели засовы на дверях камеры.
Долго лежал с открытыми глазами. Надо же такому присниться. Записав свой сон, начал анализировать. Нашел много совпадений с реальностью. О некоторых из этих вопиющих фактов я уже писал. Правда, ничего плохого Ткачеву не желаю. Но сны, говорят, иногда сбываются.

Оставьте комментарий