ГЕСТАПОВСКИЙ ПОДХОД К ОБВИНЯЕМЫМ

Как я уже писал ранее, следственные действия по моему сфабрикованному уголовному делу идут ни шатко, ни валко. Следователь Светлана Уразова продолжает приводить на очные ставки людей, которые по указанию полицейских провокаторов написали на меня ложные доносы.

Некоторых из них, например, Сенянинова, я вообще в глаза не видел. Между тем, он всем представлялся, что является известным в городе банкиром. В СИЗО-1 Уразова приводила его дважды. Первый раз провести очную ставку у нее не получилось. Слишком явно проявлялся с ее стороны, да и со стороны тех, кого она приводила, обвинительный уклон. Поэтому мною было заявлено ходатайство впредь очные ставки снимать на видеокамеру.
В присутствии приведенного и проинструктированного ею Сенянинова Уразова закатила истерику. Она стала угрожать, что очную ставку проведет без меня. Оставив ее с адвокатами для того, чтобы они ей разъяснили статьи уголовного права, я покинул следственный кабинет. Уразова стала вызывать руководство СИЗО-1, чтобы они повлияли на меня, тем самым толкая их на беззаконие. Благо, что они оказались юридически подкованными людьми. В результате обе стороны пришли к выводу, что требования, заявленные мною, соответствуют требованиям закона. То же самое объяснили Уразовой и два присутствовавших на очной ставке адвоката. Дополнительно ими было выдвинуто требование о ведении записей не только видеокамерой, но и диктофоном. Впоследствии видеосъемка была разрешена, а вести аудиозапись Уразова запретила.

Заказные лжедоносчики

Когда следственные действия стали записывать на видеокамеру, Уразова стала меньше поддерживать лжедоносчиков, а порой и отвечать вместо них. Таким образом, нам все-таки удалось добиться того, чтобы Уразова почувствовала силу закона. Когда попадаешь в руки к таким безграмотным специалистам, как Уразова, то сразу понимаешь, на кого рассчитана следственная машина, которая в основном идет на запугивание и уничтожение человеческого достоинства тех, кто попадает в ее жернова. У таких, как Уразова, свой уголовно-процессуальный кодекс. А тот, по которому живут граждане страны, для них не существует. Исполняют то, что скажет начальство. И уничтожают того, на кого покажет начальство.
На этот раз главный начальник донской полиции генерал-лейтенант Алексей Лапин показал на меня. Провокационная группа правоохранителей с заданием шефа справилась на двойку с минусом. Когда они поняли, что в качестве своего агента они привлекли не того человека (Козлова), то бездарным полицейским было уже поздно исправлять ошибки. Поэтому они сразу после моего незаконного задержания и ареста срочно кинулись на поиски лжедоносчиков. И нашли их в лице строителя Погибы, бухгалтера Дегтяревой и банкира Сенянинова, видимо, пообещав взамен уголовную неприкосновенность.
Главным сборщиком лживых заявлений стал майор полиции Ищенко. Со мной он ни разу не встретился и не взял объяснение. Видимо, заранее определил, что я совершил преступление. А, скорее всего, ему приказали так определить! Думаю, зря Погиба, Дегтярева и Сенянинов поверили полицейским. Ложные доносы всех троих поступили к следователю Уразовой практически в одно и то же время. По ним сразу же были возбуждены уголовные дела. А если брать постановления о возбуждении уголовных дел, то они схожи, как две капли воды, меняются лишь фамилии лжедоносчиков.
На что надеются эти псевдопострадавшие? Если на то, что им все сойдет с рук, то этому не бывать. Рано или поздно я все равно докажу свою невиновность, а лжедоносчиков и провокаторов привлеку к уголовной ответственности. Они должны на своей шкуре испытать все «прелести» арестантской жизни. Здесь, «на нарах», у них будет время изучить российские законы.
Но скажу сразу, что в тюремных казематах к провокаторам и их пособникам относятся крайне негативно. Не раз предлагал Уразовой провести такой эксперимент. Например, зайти в какой-нибудь офис города Ростова-на-Дону и прямо с порога директору фирмы заявить, что я, журналист Толмачев, собрал на него компромат, и если он не заплатит мне 1,5 миллиона рублей, то я этот материал опубликую в газете «Уполномочен заявить». Думаю, что в лучшем случае меня примут за сумасшедшего и с помощью охраны выставят на улицу. А в худшем – задержат и сдадут правоохранительным органам.
Шутовская импровизация

Лжедоносчики Погиба и Сенянинов пошли другим путем. Когда полицейские провокаторы призвали их поучаствовать в этом грязном деле, то они вдруг вспомнили, что в 2010 году я у них вымогал деньги. И суммы в своих заявлениях приводят баснословные. Так почему же они два года находились в режиме ожидания и не обращались к тому же Лапину? Этот вопрос я задал Сенянинову, которого Уразова привела в прошлую пятницу на очную ставку в СИЗО-1. Как и лжедоносчик Козлов, он сразу стал строить из себя шута. Рассказывать, как все происходило.
Прежде чем перейти к сути, Синянинов вспомнил, что перенес два инфаркта, о своем многоженстве, о службе в контрразведке, об отсидке в тюрьме и так далее. Пришлось лжедоносчика приземлять, напоминать о том, для чего он здесь находится – не на вечере воспоминаний. Оказывается, что Синянинов 9 декабря 2010 года ехал на какое-то крупное совещание в банк «Центр-Инвест». По пути остановился в Братском переулке, где я, как старый знакомый, якобы его уже ждал. Поясню еще раз, что этого человека раньше никогда в глаза не видел. По его словам, мы поздоровались, затем я дал почитать ему свою статью на одном листе (т.е. на газетной полосе формата А-3). После того, как он прочел, я устроил торг. За не опубликование компромата против него якобы я потребовал с него 1,5 миллиона рублей. Бред полнейший! Когда шутовская импровизация закончилась, я попросил Сенянинова взглянуть на автора статьи, в каком году и в каком месяце она вышла. Увидев, что под материалом стоит фамилия журналиста Виктории Сапуновой, Сенянинов ничуть не смутился. Он заверил, что я все равно виноват в выходе данного материала.
Я не зря попросил, чтобы запечатлели на видеокамеру формат газетной полосы, которую принес с собой Синянинов. Ее просто в 2010 году не могло быть. Потому что материал «Месть по закону» вышел в 2011 году. Для того чтобы уличать кого-то в чем-то, надо хотя бы для начала изучить закон о СМИ. Когда Сенянинов понял, что его уличили во лжи, стал мне угрожать физической расправой. Но его угрозы Уразова наотрез отказалась записывать в протокол очной ставки.
Нечеловеческие методы

О том, что следователь Уразова, выполняя ткачевско-лапинский заказ, вошла в сговор с провокаторами и лжедоносчиками, понятно. Непонятно другое: за что Уразова издевается над моей семьей. Мало того, что она арестовала все имущество, но еще добралась до моей военной пенсии – на сегодняшний день единственного источника существования семьи. А что она творит при рассмотрении ходатайств, заявленных моей женой? Так, на имя Уразовой поступило ходатайство о разрешении мне свидания с родными – женой и дочерью. Повидаться с внуком Уразова не разрешила. 15 июля, как записано в разрешении следователя, жена и дочь прибыли ко мне на свидание. Однако им дежурным по СИЗО-1 было разъяснено, что это воскресный день, и свидания, согласно внутреннему распорядку, не разрешаются.
Таким образом, Уразова лишь формально разрешила мне свидание с родственниками. А практически она, в нарушение Федерального закона
№ 103-ФЗ от 15 июля 1995 года «О свиданиях с родственниками», лишила меня законного права на свидание с близкими. Кроме того, Уразова дважды незаконно отказывала жене и дочери в оформлении общей доверенности у нотариуса. При моем настоятельном требовании она разрешила оформить доверенность на получение моей пенсии. А как же быть с другими важными и необходимыми пунктами общей доверенности? Таких, например, как «представлять интересы во всех госучреждениях РФ, в том числе и в службе судебных приставов, судебных и административных органов» и т.д. Считаю, что это самый настоящий произвол следователя. К сожалению, Уразову поддерживают те, кто должен строго следить за выполнением ею законов. Ее начальники – Бобела и Ботвиненко.
Как вы уже поняли, кроме морального давления, Уразова применяет ко мне и меры физического воздействия. Пока, правда, на уровне договоренности с врачами и отказе мне в госпитализации в медицинское учреждение, где я был прооперирован. Теперь вот распускают слухи о моем убий-стве в камере СИЗО. Не исключаю, что это делается специально. Ведь не секрет, что юрист Магницкий погиб из-за того, что его организм не выдержал стресса. Видимо, Уразова решила применить ко мне «гестаповский подход», жестокий и нечеловеческий, чтобы окончательно подорвать мое здоровье, которое требует серьезного лечения. Она прикладывает максимум усилий, чтобы лишить меня конституционного права на квалифицированную медицинскую помощь.

Оставьте комментарий