15 августа 2012 года судья Ленинского районного суда города Ростова-на-Дону Валерий Бандовкин вынес постановление о продлении мне срока содержания под стражей еще на два месяца. Он (как и его предшественники судьи Сергей Шумеев, Владимир Строков, Валерий Зонов) не стал утруждать себя изучением материалов сфальсифицированного в отношении меня уголовного дела (более того, это дело в настоящее время находится в Следственном департаменте МВД РФ в Москве), а все добросовестно переписал с материалов, представленных в суд следователем Светланой Уразовой. Четыре судьи – и четыре одинаковых по содержанию текста постановления о продлении мне меры пресечения. Об этих позорных судебных заседаниях я уже писал. Остановлюсь на том, как судья Бандовкин нарушил мои конституционные права на судебную защиту.
В судебное заседание из четверых моих защитников явился лишь адвокат Сергей Карпов. В связи с этим я заявил о переносе рассмотрения дела на более поздний срок. Председательствующий мое ходатайство отклонил, посчитав, что одного адвоката достаточно для защиты. Судья Бандовкин не стал выяснять причины неявки остальных участников процесса. Следователь Уразова также не смогла вразумительно ответить суду, оповещала она или нет моих адвокатов. Главный козырь, который был заявлен Уразовой, – это необходимость продолжения следственных действий. Каких? Ни Уразова, ни Бандовкин не пояснили, в чем заключается их суть. Естественно, на такое бездарно составленное судьей Бандовкиным постановление мои защитники подали кассационную жалобу в коллегию по уголовным делам Ростовского областного суда.
Рассмотрение жалобы назначили на 21 августа 2012 года. Мне об этом заседании никто не сообщил. По этой причине заседание пришлось перенести на пятницу 24 августа. Телемост «СИЗО-1 – Ростовский областной суд» заработал около 10 часов утра. Мне сообщили об отсутствии на процессе большинства моих адвокатов. Как пояснил председательствующий, причину установить не удалось. Кроме того, я не был ознакомлен с жалобой, поданной в мою защиту адвокатом Молчановой. Снова, как и в Ленинском райсуде города Ростова-на-Дону, заявляю о нарушении моих конституционных прав на защиту. Как ни странно, но впервые на эти нарушения обратил внимание прокурор, который поддержал мои требования. Судебной коллегии ничего не оставалось, как перенести дату рассмотрения кассационной жалобы на более поздний срок.
В дополнении к этому скажу, что председательствующий пообещал обратить особое внимание на грубые нарушения, которые допустил судья Бандовкин. По логике вещей, судебная коллегия должна отменить постановление, вынесенное судьей Бандовкиным 15 августа 2012 года, и изменить мне меру пресечения. Получается, что с момента вынесения этого безграмотного постановления, я содержусь под стражей незаконно. Да и предыдущее ходатайство следователя Уразовой о продлении мне срока содержания под стражей считаю незаконным. Тогда, как я писал ранее, не был соблюден порядок исчисления сроков предварительного следствия при соединении надуманных и сфабрикованный против меня уголовных дел.
В судебном заседании, которое проводил судья Валерий Зонов, при исследовании этого вопроса стороной защиты было выявлено обстоятельство, что соединенное уголовное дело по статье 308 УК РФ («Отказ от дачи показаний») имеет больший срок следствия, а именно 12 месяцев, тогда как время содержания под стражей по этой статье ограничивается 8-ю месяцами. В связи с этим меня должны были немедленно освободить из-под стражи. Однако судья Зонов, услышав доводы защиты, начал срочно предпринимать действия по спасению «ситуации». Сам предложил следователю Уразовой перерыв, чтобы она смогла доложить «нужные» документы.
Ознакомиться с липовыми документами, которые не были подшиты в дело, судья Зонов не разрешил. Не обратили внимания на это вопиющее нарушение закона и в кассационной инстанции облсуда. Отсюда нетрудно сделать вывод, что я уже давно нахожусь не под стражей в государственном учреждении, а в плену Лапина и Ткачева.
Хотя если рассматривать ситуацию в целом, то и мое задержание, и сам арест по ложному доносу Козлова, являются незаконными. Полицейскими провокаторами эта преступная акция была проведена с одной целью – закрыть народную газету «Уполномочен заявить» и заставить замолчать ее главного редактора. Эта преступная идея не дает покоя провокаторам до сих пор. Если вы помните, Светлана Уразова уже выходила в Ленинский райсуд города Ростова-на-Дону с ходатайством о моем отстранении от должности главного редактора. Надо отдать должное судье Ларисе Веремеенко, которая не стала участвовать в этом преступном сговоре, и отказала следователю Уразовой в удовлетворении заявленного ею ходатайства. В своем обосновании она написала: «…следователем в судебном заседании не представлено доказательств, подтверждающих, что исполнение Толмачевым выше указанных функций (обязанностей главного редактора газеты «Уполномочен заявить». – Прим. авт.) может воспрепятствовать установленному УПК РФ порядку уголовного судопроизводства».
Воспрепятствование работе журналиста
Судья Веремеенко только не написала, что ходатайство следователя подпадает под преступление, предусмотренное статьей 144 УК РФ («Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста»). Но к статьям уголовного кодекса, которые так явно нарушает следователь Уразова, мы еще вернемся. А пока остановлюсь еще на одном эпизоде, который подтверждает, что главный шеф Донской полиции Лапин и председатель Ростовского облсуда Ткачев снова толкнули Уразову на правовой беспредел.
Они решили, что раз нельзя запугать меня, то, чтобы воспрепятствовать публикации моих материалов, нужно воздействовать на моих подчиненных. Накануне выхода очередного номера газеты «Уполномочен заявить» следователь Уразова вызвала в свой кабинет исполняющую обязанности главного редактора газеты Валентину Просветову. В назначенное время Валентина Александровна встретилась с Уразовой. Та стала стращать ее уголовной ответственностью по статье 310 УК РФ («Разглашение данных предварительного расследования»). Просветова задала резонный вопрос, почему Толмачев, как автор публикаций, не предупрежден об ответственности. Следователь ответила, что запретить писать мне никто не может, а вот публиковать материалы, касающиеся уголовного дела, нельзя – уголовно наказуемо. Также в публикациях не должны упоминаться фамилии Козлова, Погибы, Дегтяревой, Синянинова и т.д. Кроме этого, предупредила Уразова, в газете не должны публиковаться и материалы, касающиеся моего содержания в СИЗО-1. Но этот пункт Валентине Александровне удалось «отбить». Исполняющая обязанности главного редактора газеты «Уполномочен заявить» Валентина Просветова под протокол была предупреждена об ответственности по статье 310 УК РФ. Незаконное требование следователя было выполнено. Мой материал о следственном безобразии был снят с номера.
Имела ли Уразова право вмешиваться в редакционную деятельность газеты «Уполномочен заявить»? Конечно, нет. До этого по ее указанию была изъята бухгалтерская документация нашего издания. Эта документация не имеет никакого отношения к незаконно возбужденному уголовному делу. И вот теперь новый объект для психологического давления – и.о. главного редактора газеты. Для чего они это делают? Чтобы задавить независимое издание полицейской цензурщиной. О чем это говорит? Лишь о том, что действующие законы для таких, как Ткачев и Лапин, не существуют. Поэтому для них персонально цитирую пункт 5 статьи 29 Конституции РФ: «Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается». Одним только главным законом нашего государства журналистская деятельность не определяется. Есть еще закон о СМИ, где в статье 3 сказано: «Цензура массовой информации, то есть требование от редакции сред-ства массовой информации со стороны должностных лиц, государственных органов, организаций, учреждений или общественных объединений предварительно согласовывать сообщения и материалы (…), а равно наложение запрета на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей, – не допускается».
Цензоры и церберы
Все эти перечисленные нарушения влекут за собой уголовную ответ-ственность. Я уже написал заявление в правоохранительные органы, чтобы против Уразовой возбудили уголовное дело по трем статьям УК РФ – ст.ст. 144, 169 и 286.
Мои материалы никак не раскрывают положения тех насквозь лживых документов, которые имеются в уголовном деле, а раскрывают то, что происходит вокруг меня. Но Ткачеву и Лапину такая правда не нужна. Им нужна ложь, которую несут в общество такие нечестные люди, как Козлов, Погиба, Дегтярева, Синянинов.
Как заявила в суде Уразова, некоторые лжедоносчики уже начали отказываться от первоначальных показаний. Тому подтверждение несостоявшееся следственное действие 23 августа 2012 года. Мои адвокаты Карпов и Емельянов пришли по просьбе Уразовой с утра пораньше. Меня тоже доставили в следственную кабину в 9 часов утра. Мы прождали Уразову два с половиной часа.
Но встреча так и не состоялась. Как Уразова потом объяснила адвокату Емельянову, она якобы не смогла подписать необходимых документов, потому что на месте не оказалось начальника СИЗО-1 Саранцева, поэтому следственные действия на этот день она отменила. Как мне кажется, это очередной факт волокиты со стороны следователя Уразовой. Саранцев и его заместитель в этот день находились на территории СИЗО-1. Все следователи по другим уголовным дела в СИЗО-1 попали, а она нет. Да и о каких следственных действиях и судах вообще может идти речь, если мое уголовное дело находится в Москве!
Думаю, профессионалы разберутся с провокационными действиями полицейских Дона. Это будет урок тем, кто бездумно идет на нарушение закона и исполнения заказов от заинтересованных начальников. Мне кажется, что с такими руководителями, как Лапин и Ткачев, мы снова возвращаемся во времена правления царя Николая II. По этому поводу хочу привести выдержку из статьи, опубликованной в одном из последних номеров «Новой газеты»: «А вслед за царем в очередь к чужим письмам, чужим чувствам, чужим словам, чужим делам стоят бесконечные цензоры и церберы. Два века вся эта орава на народном содержании лезет в сундуки, ища там запрещенные книги, и сует свои выпученные глаза в самовары, подозревая в них хранилище герценовских прокламаций, и – прогресс ведь, как без прогресса! – устраивает грандиозные станции прослушки, где сотни здоровых, откормленных, разложившихся в мразь мужиков день и ночь слушают чужие телефонные разговоры. И так пролегает эта линия не развития, а тупого стояния на одном месте: от царя, лишенного срама и читающего не предназначенные ему письма, до сегодняшних полицейских, которые после прослушки устраивают провокации против народных лидеров».
Вместо того, чтобы остановить лавину заказных убийств в Ростовской области, наши полицейские идут по пути наименьшего сопротивления, сажая за решетку невиновных людей.
Бездушие правоохранителей
В Ленинском районном суде 14 августа пока ждал, когда судья Бандовкин даст команду поднять меня из подвального помещения в зал судебного заседания по поводу очередного продления мне меры пресечения, познакомился с молодым пареньком Лешей Рябикиным, гражданином Украины. Он тоже ждал заседания по продлению срока содержания под стражей. Когда услышал от него, что судить его будет Зонов, посочувствовал ему. К сожалению, не ошибся. В течение 30 минут Зонов зачитал ему отпечатанное на одном листе постановление, датированное 14-ым августа 2012 года. В Леше Рябикине судья Зонов, прокурор Напалкова и дознаватель Клименко увидели киношного «шпиона», который пересек границу России со стороны Украины в районе хутора Примиусского Куйбышевского района Ростовской области. 
Никто из перечисленных вершителей судеб людских не вник в суть произошедшего. А обвинили его в преступлении по ст. 322 ч. 1 УК РФ («Организация незаконной миграции»). Алексею грозит два года лишения свободы. До этого судебного заседания Алексей месяц уже просидел в СИЗО-1. Все это время мать не знала, где ее сын находится. Мне удалось убедить одного охранника, чтобы тот дозвонился до родных Рябикина. На следующий день добрый полицейский сказал, что лучше б не звонил. Мать в трубку рыдала. Уточняла, где и по какому поводу держат ее сына. Она просто с ног сбилась, пытаясь отыскать его по моргам и больницам. Это еще раз подтверждает бездушное отношение наших правоохранительных органов к судьбе простого человека. Ведь все прекрасно знают, что через российско-украинскую границу, в объезд стационарных пограничных и таможенных постов, везут машинами нелегальный груз. Новичков, бывает, ловят, но за определенную мзду тут же отпускают. Постоянные клиенты, как правило, досмотру не подлежат. Всем ясно, что «амбарного замка», как было раньше, на границе нет, и в ближайшее время, скорее всего, не будет.
Алексей Рябикин – единственный мужчина в семье. Отца нет. Есть младшая сестренка. Живут очень бедно. Поступил в ПТУ учиться на сварщика. Подрабатывал, где только можно. Кое-как перебивался «с хлеба на воду». Как-то знакомые ребята посоветовали подзаработать в России. Дали адрес, где требуются квалифицированные специалисты. До указанного адреса Алексей не дошел. Задержали пограничники. Надо полагать, что они проявили бдительность. Не пойму одного – зачем сразу в тюрьму? Они-то сами знают, что здесь творится. Надо было судье Зонову посмотреть, как изголодавшийся паренек набросился на кем-то оставленные галеты в клетке, куда нас с Алексеем закрыли. Он и так-то весит не более 50-ти килограммов, а посидев определенное время в следственном изоляторе, вообще заработает дистрофию. Он мне сказал, что продуктовых передач ему ждать не откуда. А на тюремной баланде он долго не протянет. Попытались с сокамерником передать ему что-то съедобное, так охрана не пропустила посылку.
Поэтому со страниц газеты «Уполномочен заявить» обращаюсь к начальнику пограничного управления ФСБ России по Ростовской области с огромной человеческой прось-
бой прекратить уголовное преследование Алексея Рябикина. Думаю, за время нахождения в СИЗО-1 он в полной мере осознал свой проступок и больше проверять вверенные вам пограничные войска на бдительность не будет…
Из Ленинского райсуда мы возвращались с Алексеем Рябикиным в одном автозаке. Было заметно, что парень сильно переживал. Не за себя, конечно, переживал, а за семью, которая осталась без кормильца.
