Правительство РФ предоставило президенту Владимиру Путину данные, согласно которым за чертой бедности в нашей стране живет 11,2 процента населения. «Это прогресс по сравнению с тем, что было в 2000-х годах, но это тоже очень много» – прокомментировал эти данные Путин.
А вот у многих аналитиков и специалистов возникло много вопросов к тому, каким образом правительство получило такие данные. Они выглядят чересчур оптимистичными. Чиновники пользовались показателями, которые в такой большой и такой разной России столь же информативны, как средняя температура по больнице. Например, среднедушевой доход 22,7 тыс. рублей. Житель провинциального городка такую зарплату может увидеть только в сладком сне, а коренной обитатель мегаполиса вряд ли захочет за эти деньги даже просто приходить на работу и отсиживать определенные часы. Недаром, по данным социологов, к малоимущим причисляет себя 40 процентов наших соотечественников. Да, все по-разному определяют бедность. У кого-то суп жидкий, у кого-то жемчуг мелкий. Одни до копейки расписывают свои доходы по минимуму статей обязательных расходов (на коммунальные услуги, на продукты), потихоньку откладывают на сезонные закупки обуви и одежды. Такие ситуации, как болезнь, требующая покупки дорогих лекарств, выход из строя холодильника или телевизора становятся финансовым форс-мажором. Если семья выплачивает кредит или ипотеку, любая непредвиденная трата сродни катастрофе. Другие могут стенать о безденежье и нищете, если им не хватает на модную модель автомобиля, ноутбука или очередную шубу. Тем не менее, правительственные подсчеты вызывают все же больше сомнений. К примеру, черту бедности они определили как среднероссийский прожиточный минимум 6700 рублей. Но ведь ясно, что это уже практически черта выживания. Боюсь, что если бы какой-то телеканал задумал провести реалити-шоу «Проживи месяц на 6700 рублей», на него не удалось бы заманить не то что бы министра, а самого захудалого правительственного клерка. Примерить на себя такую шкуру им и в голову не придет. Зато, ориентируясь на эту сумму можно не подпустить к черте бедности львиную долю тех, кто состоит в 40-миллионной армии пенсионеров. Средняя пенсия по старости у нас аж 10 тысяч рублей!
А каким образом учтены в правительственных подсчетах те 38 миллионов человек, которых «потеряла» недавно вице-премьер РФ Ольга Голодец, заявив, что они трудятся в непрозрачных и непонятных для государства секторах. Многих тогда покоробило: Голодец озаботилась не тем, что люди «неприкаянные», а тем, что они налоги не платят. Среди них, наверное, тоже нет бедных? Оппозиционные депутаты сразу подсказали вице-премьеру, где искать потерявшихся. Это самозанятые, вернее самовыживающие граждане. В любом хуторе, где развалились колхозы, а на их месте ничего равноценного не возникло, большинство населения выживает за счет огорода, сада, подсобного хозяйства. В городах это те, кто оказывает различные мелкие услуги, не регистрируясь в налоговых органах. Их ряды сейчас активно пополняются теми, кто после введения новых страховых взносов в ПФ и налогов для ИП и самозанятых граждан, снимается с учета и уходит в тень.
Говорят, бедность – не порок, но для любого государства это не просто социальная проблема, а бомба, которая может его взорвать в любой момент. Возможно, кто-то в российской элите думает, что чем больше бедных, тем лучше. Ими легче управлять, то размахивая кнутом, то давая небольшие пряники и требуя за это полного послушания. Опасное заблуждение. Бедность – это питательный бульон для общественных потрясений и катаклизмов. И невозможно предсказать, кто и в какой момент его подогреет до состояния кипения. Поэтому, чиновникам лучше реально оценивать положение дел, а не производить подсчеты, изначально нацеленные на искажение реальной картины. Впрочем, даже приукрашенная картина оказалась нерадостной. Больше чем каждый десятый бедный в стране, снабжающей полмира своими углеводородами – это очень много.
