Ни разу не видел начальника главного управления ФСИН России по Ростовской области генерал-майора Сергея Смирнова. Согласитесь, важная фигура в системе концентрационных лагерей отдельно взятого региона. Как мне сказали, моя персона у него на особом контроле. Ладно бы с законной стороны шло его наблюдение. Если раньше «укусы» делались осторожно, исподтишка, то сейчас угрозы пошли в открытую.
Работники «Ростовского централа» недоумевают тем, что их заставляют писать на меня докладные, составлять акты за якобы отказ от заполнения противозаконного документа. Просят, чтобы я напрямую обратился к генералу за разъяснением такого давления в отношении меня. Естественно, что его об этом попросили заказчики, которым очень хочется увидеть меня сломанным и униженным. Поэтому для отчета ведется видео съемка, записываются ответы на провокационные вопросы со стороны некоторых работников СИЗО-1. Хотелось бы получить ответ на вполне резонный вопрос: во сколько оценена эта бездарная акция устрашения со стороны работников ГУФСИН? Сразу скажу, за мою голову многим платили большие деньги, но у моих потенциальных убийц все заканчивалось провалом. Надеюсь, что поступившее новогоднее поздравление от господина Смирнова тоже окажется в поле зрения правоохранительных органов, куда я обратился с рядом официальных заявлений.
О том, что в СИЗО Ростовской области могут опорочить любого заключенного, уничтожить улики, подделать или заменить любой документ убеждался не раз. Новогодний сюрприз от Смирнова не исключение. У меня преимущество над другими заключенными в том, что я все это могу профессионально изложить в своих материалах, донести до читателя всю правду о гестаповских методах давления на обвиняемых и подозреваемых, находящихся под стражей в следственных изоляторах Ростовской области. На этот раз избрал подачу происходящего вокруг меня, в форме дневника, с указанием дат и времени совершившегося действия. Уже неоднократно говорил и говорю еще раз, что пугать и применять ко мне драконовские методы устрашения бесполезно. Российский офицер, прошедший войну, на колени перед теми, кто не нюхал пороха, никогда не станет. Да, господин Смирнов, Ткачев и им подобные, мы сейчас не в равных условиях. Конечно, вы можете еще какое-то время меня подержать в плену, даже поиздеваться в меру своей испорченности. От ваших беззаконных выкрутасов уже негодует народ. А теперь отчет о проведенных предпраздничных и праздничных днях проведенных в спец блоке.
27 декабря 2013 года меня без всяких на то оснований, после проведенного с пристрастием обыска, выдворили из камеры №44, в спец блок – камеру№50. После ряда моих письменных заявлений в различные инстанции о творящемся беззаконии, со мной встретился не начальник СИЗО-1, а его заместитель подполковник Александр Ненахов. Он пообещал мне, что майор Сергей Кручинин будет ответственным 31.12.13г. и обязательно ответит на устные вопросы, которые я задал Ненахову. Их было три: 1) Кто дал команду на перевод меня в спец блок? 2) Основание установки видеоконтроля за моим нахождением в камере №50? 3) Кто вместо меня расписался в карточке учета содержащегося под стражей? Согласно федеральному закону №103-ФЗ ответ на поставленные вопросы я должен был получить в течение суток, и Ненахов обещал это сделать. Но прошло больше недели, а письменные заявления на имя начальника СИЗО-1 остались безответными. А что ему отвечать? За неделю до моего выдворения мы с Кручининым встречались. Он дал слово офицера, что переводить из камеры №44 меня никто не будет. По докладам подчиненных, он доволен моим надлежащим поведением. И вот те на, предновогодний подарок. Но, видимо, у данного майора еще не вся совесть потеряна. Ему просто 31 декабря нечего было сказать в свое оправдание. Вот поэтому и избежал, обещанной Ненаховым встречи. Да собственно она мне и не нужна. Что переливать из пустого в порожнее? Все равно Кручинин своих начальников не сдаст. Они ему и дальше будут диктовать насильственные действия в отношении меня и уже ясно, что он их будет исполнять. Из опубликованного дневника вы все поймете сами.
31.12.2013 г.
Первые ходоки появились в районе обеда. Открылся «карман» (окошко на двери). Не представляясь, старший лейтенант указал мне на журнал, где я должен поставить свою подпись. Назвал регистрационные номера 3655 и 3656, под которыми якобы числятся мои поданные заявления. Прошу дать прочитать то, за что буду ставить автограф. Такого раньше от меня никогда не требовали. Обычно работник спец части называл исходящий номер документа, и число когда он ушел в ту или иную организацию. Росписей никто не требовал. Поэтому я засомневался в предъявленном требовании старшего лейтенанта. Название журнала он мне тоже не назвал. Выказал свое недовольство, закрыл «карман».
В 16.30 пришел другой ходок. Он был с фотоаппаратом. Открыв камеру, он в приказном порядке потребовал выйти в коридор. В руках у него была моя учетная карточка. Начал лепетать, что начальству не понравилось мое фото и ему приказали переделать снимок. Речь о том документе, где я в присутствии подполковника Ненахова увидел не свои росписи. Естественно, я не согласился на такую аферу. Могу предположить, что учетная карточка с поддельными моими подписями вообще исчезла из СИЗО-1. Тем, кто будет устанавливать истину, наверняка предоставят пустую карточку, без поддельных подписей и акт, что я якобы отказался там ставить подписи. Об этом я узнал 4 декабря 2014 года от майора — дежурного по СИЗО-1. Наш ночной разговор с дежурным передам позже. А сейчас снова о приближающемся бое курантов и новогоднем поздравлении президента России Владимира Путина.
За три часа до нового 2014 года снова в камеру вошли работники СИЗО. На этот раз решили сменить обшарпанную, грязную доску объявлений. Получилось, как всегда похабно и с кучей ошибок. Ряд офицеров в канун праздника оказались разжалованными. Тот же Ненахов из подполковников произведен был, согласно наспех отпечатанному тексту, в майоры и т.д. Тексты дважды меняли, но ошибки так и остались. Не трудно было догадаться, что к нам с воли едет ревизор (так оно и было, но после 31-го). Хождения 31 декабря на этом не прекратились.
Где-то в 21.30 с видеорегистратором в камере появился старший лейтенант. Он требовал, чтобы я снял чехол с незаконно установленной видеокамеры, установленной для слежки и съемки моего проживания в изоляции. О законности речь не шла. Офицер так и заявил, что в их СИЗО все возможно. Тут же написал заявление на имя начальника о нарушении моих конституционных прав. Вручил его старшему лейтенанту. Он скомкал полученный документ и выбросил его в мусорник. Отдавать назад измятый лист он отказался. Пригрозил в 22.00 отключить розетки, чтобы мы не посмотрели речь и новогоднее поздравление президента. И он это сделал. Мало того, что был напрочь испорчен новогодний праздник, так еще с трудом удалось спасти продукты питания. Подключить холодильник, после долгих переговоров, согласился дежурный офицер. А согласовал этот вопрос он видимо с ответственным по СИЗО-1 майором Кручининым. Нам с сокамерником Владимиром ничего не оставалось делать, как лечь спать под грохот петард и разноцветных фейерверков над донской столицей. Мы в душе пожелали всем землякам хорошего Нового года.
После всякого рода хождений и угроз всю ночь пролежал с открытыми глазами. Не спалось. Думки о родных, о доме, о творящемся беззаконии, которое отразилось на моем здоровье. 2014 год начался с приема таблеток. Сильно болели почки, распухло и ныло правое колено, скакнуло давление, головная боль не давала покоя. Попытался вызвать скорую помощь. Мне в грубой форме ответили, что в выходные дни она не работает. В своих заявлениях на имя начальника СИЗО-1 Кручинина, тоже просил вызвать профессиональных врачей, чтобы осмотрели и поставили диагноз. Тщетно. Здесь ветеринаров для сторожевых собак быстрее находят, чем доктора для больных заключенных. Поэтому и смертность в тюрьмах Ростовской области выше, чем в других регионах России. Пришлось снова заниматься самолечением. Благо, что родственники снабдили хорошими медикаментами. Отлежался. Более менее пришел в себя.
02.01.2014 г.
В СИЗО-1 нагрянула общественно-наблюдательная комиссия. Охранник, пришедший за мной, попытался меня обмануть. Сказал, что какой-то священник пришел. Желаю ли я с ним встретиться? Об ОНК ни слова. Думал, что я не пойду. Но по его виду я сразу понял обман и поэтому собрался по-военному быстро. В специально отведенном помещении меня встретили члены ОНК Михаил Бобышев и Андрей Мнацаганов. Контролировал нашу беседу заместитель начальника СИЗО-1 подполковник Александр Ненахов. Когда я вкратце рассказал о моем незаконном выдворении из камеры №44 в спец блок, оба правозащитника сошлись во мнении, что таким способом на меня оказывается психологическое давление. Не знаю, что им потом вдували в уши, но я в их присутствии еще раз спросил Ненахова: «Есть ли претензии ко мне со стороны руководства или простых сотрудников СИЗО?». Он ответил: «Нет». До камеры спец блока меня сопроводил не только охранник, но член ОНК Андрей Мнацаганов. Он глубоко верующий человек. Но мы с ним говорили не о религии, а о том, как победить зло, помочь людям, которых гнобят в тюремных застенках. Благодарен этим людям, что они, не считаясь с личным временем, идут в такие учреждения, где стены пропитаны сплошным негативом. Доброе слово с их стороны это уже помощь, вера в победу над злом.
03.01.2014г.
Этот день прошел без особых потрясений каждый занимался своим делом. Нам принесли книги, дали машинку для стрижки (в тюрьме пришлось освоить смежную специальность парикмахера). Спать не дает острая боль в ноге. Четвертые сутки дремлю урывками. Нужна срочная госпитализация, но судья Ананич в этом мне отказывает, видимо ждет, как заказчик уголовного дела в отношении меня, когда я совсем слягу. Буду, конечно, крепиться до последнего. Силы предает народная поддержка.
04.01.2014г.
Утро началось с планового обыска. Хотя, что тут искать. Если в обычную камеру еще можно что-то передать, то в спец блоке такой вариант не проходит. Затем нас сводили в душ. На каждого дается по 15 мин. Нам сделали исключение, добавили по 5 мин. Добрые охранники попались. После баньки, по русскому обычаю, попили чаю с медом. Ближе к вечеру начались непонятные телодвижения со стороны работников СИЗО-1. Меня в окно на голосовую связь вызвали арестанты с другого крыла. Спросили, в какой камере сижу. Называю пятидесятую. Смеются: «Вас давно переименовали». Не поверил вначале, пока не поговорил с охранником. Оказывается точно. Теперь я сижу не в 50 камере, а в 90-й. С чем это связано, никто объяснить мне не смог. Как и то, зачем меня бросили в спец блок. Уже, после отбоя, где-то в 23.00, у меня с дежурным по СИЗО-1 состоялся разговор на эту тему. Спрашиваю у него: «По чьему распоряжению меня закрыли в спец блок?».
– Не знаю, – ответил майор.
– На каком основании камера находится под видеонаблюдением? Согласия на это я не давал.
– Вы за это расписывались в карточке находящегося под стражей.
– Я нигде своей росписи не ставил. Да мне и никто не предлагал это сделать. Если вы говорите о той карточке, что я видел, то там все подписи поддельные, и с этим должны разбираться компетентные органы.
– Мы составили акт, что вы отказались расписываться в карточке содержащегося под стражей.
Честно скажу, я обалдел от такого наглого заявления. Значит, пока следственный комитет или прокуратура начнет проверку, здесь все подчистят и зачистят. Не удивлюсь, если на входе в спец блок появится новый трафарет, как на камере, «VIP-зона», например. В Новочеркасском СИЗО я уже это проходил.
05. 01.2014 г.
Утро опять началось с беззакония. В начале седьмого открылась «броня». Меня попросили выйти из камеры. Возле нее стояло 3 человека. Один в спецодежде, на голове маска, вооружен. Спрашиваю: «А это что за цирк?». Вместо этого меня резиновой дубинкой толкнули в плечо. Засекреченный субъект стал угрожать. Затем вместе со мной зашел в камеру, стал командовать, как я должен держать руки, что он старший офицер и может применить силу. Назревавший конфликт прекратили два охранника, которые раннего визитера попросили выйти из камеры. Судя по его настрою, он готов был применить силу. На вопрос: насколько правомерно такое вторжение гуфсиновского боевичка в камеру – тоже хотелось бы получить ответ. Кого завтра пришлют заказчики, мне не известно. Но уже ясно, что они лезут из кожи вон, чтобы меня вывести из равновесия, довести до нервного срыва. Еще раз повторяю – не получится у вас ничего. У меня хватит сил и энергии, чтобы дожить до победного конца и наказать вас по закону.
Не успел поставить точку, как снова открылась «броня». На этот раз нас посетил оперативный работник СИЗО в звании лейтенанта. Молодой офицер поинтересовался житьем-бытием. Пообещал, что масок-шоу больше не будет. Ошибочка правовая произошла. Разберутся с поведением «боевичка» в маске. Раскрыл тайну нашего спешного выдворения в спец блок. Но я об этой байке поведал чуть раньше. Разгадал сценарий выдворителей, что в камере №44 будет плановый ремонт. «Возможно, к концу новогодних праздников он завершится – поведал опер. Нас об этом оповестят». Посоветовал ему в таком возрасте не идти на обман. Когда нас шерстили и выдворяли в спец изолятор, речи о ремонте не шло. Да он и не идет. За праздники меня дважды проводили мимо камеры №44. Перед этим ее демонстративно открывали настежь, чтобы я обратил внимание. Обратил. Видимость ремонта заметна. На полу валяются газеты и один осужденный с веником совершенно чистым, ходил по камере взад- вперед. Через три дня я увидел ту же самую картину. Об этом сказал оперу. Тот объяснил это тем, что в СИЗО-1 нет средств на ремонт, и когда появятся неизвестно. Но уже в 23.00 камеру №44 вызывали на голосовую связь. Значит… нам лапшу на уши вешают? Там содержатся люди?
06.01.2014 г.
Как всегда, в 6.10 пришли с проверкой. Проверяющий деревянной увесистой киянкой простучал оконную решетку. По звуку определяет, пытались ли мы пилить или открывать ее. «Музыкального настройщика» (так их зовут в тюрьме) сопровождал вооруженный спецназовец, но уже без маски. Вся процедура осмотра и проверки камеры заняла около 3-х минут. Спросил у этих подневольных ребят: что за праздник отмечает сегодня охрана? Ответ был ожидаемый: « В тюрьме праздников не бывает». Согласен. У арестантов и охранников их нет. А вот у руководителей сочельник, слишком сочным получается. В отрыве от семьи. На территории СИЗО-1, к примеру, после 22.00. Но об этом чуть позже. До рождественской ночи есть еще о чем рассказать.
На завтрак предложили пшено. Его, видимо, варят с добавкой клея «Момент». Если, пока теплое месиво не проглотишь, то холодным ложкой не отковырнешь, застывает так, что без отбойного молотка не обойтись. Спасибо родным и близким, что передали съедобную пищу. Получили ее 30 декабря. Растягиваем удовольствие до конца выходных.
Где-то в 9.30 первый раз вышел на прогулку. Дворик для особоопасных преступников ничем не отличается от общих. Размер его 4х6. Грязь и вонь роднит их. За отведенный час успел сделать зарядку. Армейская привычка. Треск и хруст в суставах на всю тюрьму, наверное, был слышен. Это в американских фильмах показывают футбольные поля, спортгородки, где проводят время заключенные. Здесь та же камера, только вместо бетонных крыш, решетка над головой. Прогулочное время пролетело быстро.
Когда заводили в камеру, лично убедился, что стоит новый номер №90. Еще вчера утром мы находились в 50-й «хате». Сокамерник Владимир включил телевизор. Показывали главный храм России. Патриарх Кирилл давал интервью телеведущему Евгению Киселеву. Он призывал к милосердию, примирению, помощи ближнему. Кирилл обещал встретиться с бедными, бездомными и убогими людьми. Подчеркнул, что не для пиара все это делает. Служба у него такая. Отрадно, что и президент страны прокатился по нашей Родине. Поздравил в первую очередь тех, кто пострадал от природных катаклизмов в 2013 году. Жаль, конечно, тюремные надзиратели в генеральских званиях не берут пример с руководителей высокого ранга. Видимо, лампасами трясти в вонючих камерах, не барское дело. Остерегаются, как бы чего не подхватить. Да и холеные их жены, наверное, предупреждают о том, чтобы с тюремным запахом домой не являлись. Вот арестантская жизнь и течет своим чередом. Без всяких посещений высокооплаченных тюремных особ. У них своя жизнь…
Вот и сегодня, 6 декабря, в день Рождества Христова, по тюрьме была объявлена негласная тревога. Оповещение идет голосовое, закодированное, одним словом «Фокс». Сигнал поступил в 22.20. Тюрьма замирает. Проверок и поздравлений, естественно в такое время, никто не делает. В лучшем случае проверяющие надзиратели посмотрели, чем занимаются арестанты в камерах, оснащенных видео слежением. Меня, сидящего за столом с ручкой, уж точно увидели. А может и нет. Зрение-то длительными праздниками подпорчено? Вот и приехали навострить его управленцы ГУФСиновские. Их тут, еще «мобилкой» называют. Да это и понятно, не на лошадях же приезжают, а на крутых и быстроходных иномарках вкатываются за колючую проволоку. Отбой тревоги произойдет далеко за полночь, когда мобильные гости насытятся и довольные покинут закрытое учреждение. А как бы хотелось увидеть в камере Деда Мороза в звании генерал-майора с русской фамилией Смирнов. Может все это тюремное убожество с вонючей жратвой и грязнющими камерами хоть как-то бы повлияло на его мировоззрение. Здесь тоже сидят старшие офицеры, но в отличие от него, боевые. И им есть, что сказать ему по поводу «Ростовского централа». После часа ночи мобильная братва покинула пределы СИЗО-1. Кто домой поехал, а кто и продолжить праздник изъявил желание. Ведь в Ростове достаточно мест, где можно ночь скоротать в пьяном угаре.
07.01.2014 г.
В 6.10 загремели засовы. Проверка. Она заняла несколько минут. Ничего запрещенного не нашли. По привычке спрашивают об устных жалобах и заявлениях. Письменные будут принимать только после выходных. Это, в лучшем случае 9-го декабря. На устные должны реагировать, по закону, сразу. Не реагируют. Через пару смен добились, чтобы пришел сантехник. Из канализации вонь идет постоянно. Посмотрел тот и произнес искрометную фразу: «Будут запчасти, поставим». Где-то в 10.00 снова открыли камеру. Охранник с ручкой и листом бумаги у входа нарисовался. Начал переписывать количество розеток, лампочек, снова о жалобах и заявлениях поинтересовался. Гарантий на их исполнение не дал, как и на то, что они дойдут до начальника СИЗО-1. Часа через два снова пришли. На этот раз за мусором. Никак не привыкну, что при сопровождающем уборщика нельзя произносить слово «мусор». Обижаются охранники. Говорят, что унижает их честь. Надо говорить: «Выносим сор». Как только закончили с сором, спросил насчет прогулки. Время подошло. На сегодня ее отменили из-за сильного дождя. Пришлось заняться стиркой и чтением книг из тюремной библиотеки. Скажу сразу, что она гораздо богаче, чем в Новочеркасском СИЗО. В вышеназванном учреждении долго вынашивали произнесенное мною слово «классика», затем сдались. Попросили расширить их кругозор, литературный.
В 22.00 постовой объявил отбой. Тюрьма, естественно, не спит. Каждый занимается своим делом. Наша 90-я камера под особым контролем. Когда невыносимая вонь пошла из вентиляционной трубы, мы с сокамерником решили ее заклеить. Когда заделывали эту дырку, прибежал постовой, через видеокамеру дежурный увидел. Когда объяснили причину, тот успокоился. Зловония меньше в камеру стало поступать.