6 апреля 2015 года я в очередной раз поехала на встречу со своим подзащитным – Толмачевым А. М. в СИЗО-2 г. Армавира. Отправляясь утром в Армавир, я и предположить не могла каким напряженным, страшным, опасным и ужасным будет для меня этот день. Задуманная руководителем СИЗО-2 Ершовым В.В. провокация в отношении меня началась с первых минут, когда я передавала продукты питания Толмачеву А.М. Около окошка для передач меня всячески «блокировали». И только моя настойчивость и указания работникам на их распорядок дня позволили мне передать продукты до обеденного перерыва. После 13 часов мне не торопились возвращать мой паспорт и третий экземпляр заявления на переданные продукты.
Получив документы, я отправилась на встречу с подзащитным. При входе на территорию СИЗО-2 показала документ защитника и паспорт и меня как всегда беспрепятственно пропустили. Теперь мне надо было получить пропуск и идти на встречу с Александром Михайловичем. Но зайдя в канцелярию и предъявив документы, я услышала от начальника – Нечай Алены Ивановны, что пропуск мне не будут оформлять, так как приговор в отношении Толмачева вступил в законную силу.
– Ну и что? – говорю я. – Это ведь не лишает меня права встречи.
– Идите в спецотдел к Касьяновой Т.А. и разбирайтесь.
Из уст Касьяновой я услышала те же слова: не имею права на встречу, так как приговор вступил в законную силу. И она посылает меня опять в канцелярию, так как там выписывают пропуск. По второму кругу я опять прихожу к Касьяновой, задаю ей вопрос :
– Когда приговор вступил в законную силу?
– 20 февраля 2015 года, – отвечает она.
Тогда я напоминаю Касьяновой Т.А., что я после того, как приговор вступил в законную силу, дважды приезжала к подзащитному. Последний раз 11 марта 2015 года. И она же и другие работники канцелярии выписывали мне пропуск для встречи. Да и сегодня я беспрепятственно вошла на территорию СИЗО-2. Значит, можно же? Но почему вы препятствуете моей встрече? Тогда Касьянова сказала, чтобы я шла к начальнику СИЗО-2 – Ершову В.В. Тут мне стало ясно и понятно, я не ошиблась в своих предположениях. Запрет последовал от Ершова. Иду в кабинет к Ершову. Задаю вопрос: «Почему мне, как защитнику, запрещают встречу с Толмачевым?» Начальник, не поднимая головы, парирует: «Приговор вступил в законную силу.»
– Покажите мне документ, по которому мне, как защитнику, запрещено встретиться с Александром Михайловичем.
– У нас есть такой документ, но мы ни показывать, ни выдавать Вам его не будем.
Затем Ершов В.В., по задуманному им сценарию, вызывает Касьянову Т.А., которая приносит один том документов и, подойдя к столу начальника, открывает одну из страниц и якобы что-то показывает. И после этого уходит. А Ершов в очередной раз говорит мне, что я не имею права на встречу. Я прошу его дать мне ксерокопию документа, запрещающего мне встречу, и при получении его обещаю уйти. И тут Ершов начинает мне угрожать вызовом наряда полиции, и что меня «…Отвезут куда надо». Затем посылает меня в прокуратуру. Вскакивает с места и просит покинуть его кабинет. Он раньше уже применял ко мне физическую силу, поэтому я уже знала, как может поступить со мной этот человек. Но я пыталась донести до его сознания, что он незаконно, неправомерно, не обоснованно нарушает мои права и законные интересы, создает препятствие для осуществления моего права на оказание правовой помощи в качестве защитника. Нарушает права и интересы моего подзащитного. Ведь я, как защитник, имею право участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела в судах 1-й, 2-й надзорной инстанции и беспрепятственно встречаться с моим подзащитным. Объем моих полномочий в качестве защитника зафиксирован в пунктах 9 и 11 части 1 ст. 53 УПК РФ. Ершов ничего не хотел слышать, вскочил из-за стола и вышел из кабинета.
Я слышала, что он дает поручение своему сотруднику посидеть в кабинете вместо него. Позже я узнала, что это был Морозов Сергей Борисович – заместитель начальника оперативного отдела, который после беседы со мной понимал несправедливость по отношению ко мне, но сделать ничего не мог. Через определенное время в кабинет возвратился Ершов В. В., но не один, а с Беспаловым Денисом Ивановичем, который включил видеокамеру и начал вести запись разговоров, при этом провоцировал меня своими издевками, ужимками, жестами, смехом. Было видно, что он получил инструктаж от Ершова так себя вести. Я видела, что ему приносит удовольствие издеваться надо мной. Я сделала ему замечание, а потом спросила: «Почему он без моего разрешения фотографирует меня, как защитника, и ведет видеозапись? Кто дал такую команду?» Мой вопрос остался без ответа, и Беспалов продолжал вести видеозапись. И здесь неожиданно для меня появился еще один мужчина (4-й по счету). Он сразу подошел ко мне, пнул ногой в стоящий рядом со мной пакет с документами, а потом небрежно произнес, чтобы я показала свои документы. В ответ на его требования я попросила сначала показать его документы. Он мельком показал корочку и сказал, что он дежурный участковый по городу Армавиру (Есть ли такая должность – «дежурный участковый по городу»?) – Конюшний Сергей Сергеевич.
– А какова Ваша миссия здесь? – спросила я.
– Мне позвонили, что конфликтная ситуация и я должен разобраться.
Мне стало понятно, зачем Ершов выходил из своего кабинета. Чтобы найти еще одного «пугальщика» для меня. Я показала ему свои документы, как защитника, но так называемый «дежурный участковый по городу», не читая их, повторил слова Ершова, что встреча с Толмачевым мне не положена. Прошу Ершова в присутствии Конюшнего показать документ, который запрещает мне встречу с моим подзащитным. Начальник приглашает Касьянову Т. А. и та снова приходит с томом документов. Подходит к Конюшнему, открывает какую-то страницу и показывает ему. Конюшний, прочитав текст, отказывает мне во встрече, хотя права такого нет ни у участкового, ни даже у «дежурного участкового по городу».
Касьянова уходит. Мне непонятно, почему мне, защитнику, так и не предъявили документ, запрещающий встречу с подзащитным, а тут совершенно постороннему человеку, не имеющему никакого отношения к этому делу, дают читать из дела документы. Как это может быть? Еще несколько минут длилась беседа. Затем Ершов заявил, чтобы мы вышли в холл, там, дескать, стоят стол и стулья, и чтобы мы там продолжили свой разговор. Я вышла с так называемым участковым и Морозовым Сергеем Борисовичем. Не успела я присесть на стул, как Канюшний перешел на ты, хотя годится мне во внуки. Начал орать на меня, угрожать, оскорблять, унижать. Я сделала ему замечание, но не тут-то было. Он уже вошел в раж и продолжал кричать и запугивать меня. Я вынуждена была встать и уйти. Я зашла в кабинет к Ветрову, который выслушав меня, посоветовал написать заявление и пойти на краткосрочное свидание с Толмачевым. Было уже 16. 05. Оставалось 55 минут рабочего времени. Я спустилась со второго этажа и вышла на территорию СИЗО. И вдруг за спиной появился Конюшний. Он, наверное, получил дополнительный инструктаж у Ершова, так как он сходу заявил, что никакого краткосрочного свидания с Толмачевым не будет. Выйдя за ворота СИЗО, он схватил меня за руку и сказал, что я должна с ним ехать в участок. Я ответила, что я пойду на встречу. Он начал выкрикивать: «Я сотру тебя в порошок! Ты у меня загремишь в обезъянник!» Он меня начал оскорблять и сказал, что будет применять физическую силу и отвезет в участок. Тогда я показала ему, что в метрах 20 стоит мой свидетель и все видит и слышит, как он обращается со мной.
Подойдя к двери комнаты, где мне должны были выдать пропуск на свидание с моим подзащитным, увидела, что двери были закрыты уже на замок. А было только 16. 12. Я решила, что и здесь « поработал » Ершов В. В. и мне ничего не остается, как идти к машине моей дочери. Я кратко ей рассказала, что мне не дали возможности встретиться с Александром Михайловичем, что Ершов дал команду раньше закончить рабочий день и под видом этого помешать мне получить разрешение для краткосрочного свидания, чтобы я не смогла этим воспользоваться.
Конюшний сопровждал меня до машины дочери. Я открыла дверь автомобиля и, не смотря на запрет Конюшнего, села на переднее сидение и закрыла за собой дверь. Дочь открыла со своей стороны дверь, но этот так называемый участковый не давал ей возможности сесть за руль автомобиля, толкал ее, как и меня. Не давал закрыть дверь, ломился в нашу машину. Наверное, хотел что-то подбросить. Его поведение было ненормальным, непристойным. Дочери с трудом удалось закрыть и заблокировать двери машины. Он уже не мог открыть двери, но продолжал стучать, кричать, что я должна с ним ехать в участок, что он обязан провести со мной профилактическую беседу.
Я считаю, что мне повезло, что я приехала с дочерью. На это не рассчитывал ни заказчик, ни исполнитель. Я предполагаю, что не будь со мной дочери, Конюшный применил бы ко мне физическую силу, а по пути в участок подбросил бы наркотики, а потом и вовсе бы закрыл меня в СИЗО-2. Именно такая, наверное, была дана ему команда. И когда мы с дочерью отъехали от этого места, он начал нас преследовать на собственном автомобиле Volkswagen Passat серебристо-серого цвета с номерными знаками М-065-ЕМ-123.
Следовательно, я делаю вывод, что он не был на дежурстве, так как был не на полицейской машине, а на своей собственной. И его, по всей вероятности, вызвали из дома для моего устрашения. Он старался выполнить задание заказчиков и не подвести их. Нарушал ПДД: то слева, то справа прижимал нашу машину. Более 10 раз обгонял и «подрезал» нашу машину и сразу резко тормозил. В любой момент могло произойти ДТП с летальным исходом. И только благодаря профессионализму водителя, моей дочери, мы остались живы. Но это поездка для нас вылилась в моральное истязание, нервное потрясение. И чем бы могла закончиться эта «погоня» Конюшнего, предсказать трудно, если бы не наше обращение к совершенно постороннему мужчине за помощью. Что сказал участковому этот мужчина, стоит только догадываться… Конюшний перестал осуществлять дальнейшее преследование.
То, что произошло со мной и с моей дочерью средь бела дня, я видела только в фильмах ужасов. Я предполагаю, что начальник СИЗО-2 Ершов В.В. и Конюшний С.С., наверное, смеялись, радовались, что у них так хорошо все получилось и наслаждались тем, что так поиздевались надо мной и над моей дочерью. А ведь у меня серьезное сосудистое заболевание, высокое артериальное давление, и в любой момент сердце мое могло не выдержать и остановиться. И случись это тогда, наверное, полной грудью вздохнули бы все участники этого не киношно-книжного, а сизошного триллера. Но я выжила, благодаря дочери и лекарствам, которые всегда со мной. Этот вопиющий случай станет достоянием Следственного комитета Российской Федерации. Я хочу, чтобы было проведено расследование и было возбуждено уголовное дело, и чтобы Конюшний и Ершов получили заслуженное наказание по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 105 УК РФ (Покушение на убийство более двух лиц, которое наказывается лишением свободы), так как они умышленно старались причинить нам смерть посредством провоцирования ДТП. Хотелось бы верить, что так оно и будет и в этот раз не будет нарушен закон.
