Слово редактора

В газете «Уполномочен заявить» № 5(67) от 8 14 февраля 2012 года я рассказал, как ведется сфабрикованное против меня уголовное дело. Два месяца сижу в тюрьме, а эти фабрикаторы в погонах резвятся на свободе.

С момента моего ареста прошло почти два месяца. Следственных действий не проводится никаких, ссылаются на то, что уголовное дело находится в прокуратуре Ростовской области. Дана команда из Москвы разобраться и к концу февраля доложить о проверке. Продержали дело в прокуратуре и что? Да ничего серьезного не нашли. В Главное следственное управление МВД по Ростовской области передали. Хотя адвокаты, защищающие меня, указали на существенные нарушения в моем задержании, которое вообще не должно было состояться. На них отреагировали бы в правовом государстве. Здесь же законы свои, неписанные. Беззаконие, учиненное в отношении меня, было спланировано, но бездарными людьми. МВД, прокуратура, суд вошли в сговор, нашли исполнителей и начали осуществлять свое грязное дело. Мне бы хотелось видеть письменные распоряжения главы МВД по РО генерал-лейтенанта Алексея Лапина, прокурора РО Валерия Кузнецова и председателя облсуда Виктора Ткачева. Почему они, дав устные указания, прячутся за спины своих подчиненных? Заметил, что все заказные уголовные дела против меня (а их всего было четыре за 2011 год), вели и ведут женщины. Вот и на этот раз в роли «страшного» следователя выбрали майора Светлану Уразову. Да Уразова и не скрывает, что она работает под пристальным вниманием вышестоящих начальников. Самостоятельно решения не принимает. Правда, фамилии разработчиков по моей поимке не называет.

Не многим журналистам довелось видеть и описывать тюремную жизнь изнутри. Сразу скажу, богатый материал, есть о чем рассказать. И по мере возможности я буду это делать. Народ должен знать, что их деньги, отчисляемые на подобные заведения, только калечат судьбы людские. Исправлением здесь и не пахнет. Запах уничтожения и подавления личности витает везде. Но обо всем по порядку.

Двадцатого января 2012 года исполнился месяц, как я нахожусь в изоляции. Своего рода юбилей отметил в ростовском СИЗО на Кировском. Но прежде чем рассказать о пребывании здесь, остановлюсь на самом этапе из Новочеркасска.

Весной 2011 года ко мне обратились Елена Морозова и Юрий Галаган с предложением представлять интересы ООО «Кипчак» в Арбитражном суде РО. Они объяснили мне, что Козлов, генеральный директор ООО «София», подал иск в Арбитражный суд на ООО «Кипчак» о взыскании долга и который неоднократно, открыто говорил им о том, что судебный процесс он выиграет бесспорно, так как все вопросы порешал с судьей. На заседании называл ее по имени. Поэтому Галаган и Морозова предложили мне представлять их интересы в суде и при наличии достаточных фактов заинтересованности судьи в исходе дела, опубликовать статью о ходе судебного процесса в газете «Уполномочен заявить». Между Галаганом и мной было заключено соглашение об оказании информационно-правовых услуг. Мне была выдана доверенность на право представления интересов фирмы, подписанная от имени Галагана – генерального директора.

Казалось бы, простая истина – до приговора суда человек считается невиновным. В жизни получается совершенно иначе. И побывав в таких заведениях, как ИВС и СИЗО-3, я вправе излагать свои личные суждения. Судьбу человека может решить следователь по ложному заявлению. По написанному полнейшему бреду следователь оформляет арест. С этой минуты ты становишься полностью бесправным существом, слово «человек» здесь не подходит. Ты переходишь в «зэковскую» среду, тебя содержат за тремя железными решетками и массивной дверью. Осмотры, прогулка и душ строго под конвоем. Все, ты «полноправный» «зэк». Дальше, судьба личности, против которой сфабриковано дело, уже никого не интересует. Официально объявлено, что 40% людей находятся незаконно в изоляции. А почему они еще сидят? И почему те, кто их туда отправил, остаются на своих судейских и прокурорских должностях?

Сколько она продлится, еще не знаю. Знаю одно – что смогу доказать свою невиновность. Те, кто меня изолировал от общества, надеются сломать меня, выбить из меня дух народный. Не получится, господа, не получится. Это заказ. Чей? Мы уже писали об этом человеке в мантии – Ткачеве. Ну да ладно, Бог ему судья и тем, кто так верно и слепо его поддерживает.

Эта угрожающая команда поступила от председателя областного суда Виктора Ткачева. Об этом он заявил с трибуны, выступая перед журналистами, судьями и представителями общественной организации по жалобам на прессу, которая приехала из Москвы по его заказу. Глава миссии попытался склонить меня подписать мировое соглашение с Ткачевым. Тем самым поставить точку на критике судебного сообщества, которое тот возглавляет и постоянно нарушает законы. Дал согласие, но с одним условием: Ткачев немедленно подает в отставку, но перед этим, если не трус, даст интервью по тем коррупционным делам, где фигурирует его фамилия. Ответ не заставил долго ждать. Во время перерыва подошла все та же московская личность и передала, что меня ждут уголовные преследования, вплоть до тюремного заключения. А буквально недавно, мне передали, что Ткачев может пойти на крайние меры. Уже, якобы, он ведет переговоры с одним уголовным элементом, которого намечено досрочно освободить из мест лишения свободы.

Он поступил во время выборов. Сразу после них люди вышли на митинги. Несогласных с подсчетом голосов вначале попытались запугать. Но полицейская сила только усугубила положение. Цепная реакция возмущенных прокатилась по всем городам России. Самый мощный митинг был организован в Москве. И его разрешили провести. Хотя и под пристальным оком  полиции и Внутренних войск. В ответ власть однозначно сказала, что нет смысла пересматривать результаты. А там, где она завалила подсчет голосов в пользу «Единой России», грядут кадровые перестановки. Ростовской области, похоже, это не грозит.

Давно двугорбого не видел. С детства, пожалуй. А тут, возле областной администрации он вышагивал. Не по собственной, конечно, воле. Когда журналисты нашей газеты прибыли полюбоваться четвероногой скотиной, то увидели плотное кольцо полицейских. На смотрины нас не пустили. Начали проверять документы, осматривать содержимое сумок. Предупредили, что к верблюду подходить близко нельзя, стометровая безопасная зона объявлена.