18 июня 2012 года состоялся уже четвертый по счету суд, на котором избиралась мера пресечения для незаконно содержащегося под стражей главного редактора газеты «Уполномочен заявить» Александра Толмачева. Судебное заседание в Ленинском райсуде города Ростова-на-Дону было назначено на 10 часов, но началось в 12. Перед многочисленными гражданами, пришедшими поддержать Александра Михайловича, за эту задержку никто не извинился. Правда, прошел слух, что сотрудники суда подбирают зал повместительнее, чтобы всем хватило места. Наконец, судебные приставы разрешили всем подниматься на третий этаж, в зал № 27.
Вскоре туда завели в наручниках и журналиста Толмачева. Александр Михайлович, обратившись к общественности, сказал: «Посмотрите, кто меня конвоирует? Это же Иваниенко – тот самый пугальщик, который обещал сгноить меня в СИЗО!». Перед залом предстал невысокого роста капитан полиции, который никак не ожидал оказаться в центре внимания. Зал смотрел на него с нескрываемым презрением. А потом, осознав всю опасность этой провокации, многие люди (в основном женщины) вскочили с мест и, подбежав к Иваниенко, стали требовать от него объяснения, как он попал в конвойную команду? Задал ему этот вопрос и корреспондент «УЗ», на что Иваниенко ответил: «Я выполняю служебные обязанности».
Как же все-таки оперативник Иваниенко стал конвоиром? Вот рассказ Александра Толмачева: «В 9.30 офицеры конвойного батальона забрали меня под расписку из СИЗО-1 города Ростова-на-Дону и повезли в Ленинский райсуд. Примерно в 10.10 автозак, где я находился, въехал во двор суда. Конвойная команда доставила меня в кабинет судьи Зонова, где я с адвокатами стал знакомиться с делом. После чего конвоиры повели меня в подвал, где находятся арестованные, прибывшие в Ленинский райсуд. По пути один из конвойных у меня поинтересовался: «Александр Михайлович, не пойму, что происходит вокруг вас?». – «А что происходит?», – переспрашиваю. – «Ну, например, нам сейчас позвонили и потребовали срочно поменять конвой». – «Как поменять? Вы же за меня расписались и несете ответственность?». Конвойный в ответ лишь пожал плечами. Интересуюсь у него: «А кто приедет?». – «Кто-то из Ленинского райотдела». – «А кто оттуда может приехать? У них что, есть конвойная служба?». – «Я не знаю».
Меня спустили в подвал. Пока я там находился, появился капитан полиции Иваниенко и еще один капитан – видимо, его сослуживец. Оба с оружием. И демонстративно, с чувством превосходства прошли вдоль помещения для задержанных. Сопровождая меня в зал судебного заседания, Иваниенко сказал: «Ну что, вот мы и встретились снова?». – «Я никогда не желал и не желаю таких встреч. Вы приходили пугать меня в следственный изолятор, и здесь пытаетесь меня попугать? Не получится! На каком основании вы сменили караул?». – «Это наше дело: что хотим, то и делаем». – «Я вижу, что вы делаете то, что хотите. Кто вас сюда вызвал?» – «Следователь Уразова, все вопросы к ней».
Как только в зал судебных заседаний вошел председательствующий судья Валерий Зонов, Толмачев сразу же задал ему вопрос: «На каком основании оперативник Иваниенко, который угрожал мне в СИЗО-1, находится в составе конвойной команды? Я отсюда не выйду, пока он и другой капитан полиции из Ленинского райотдела не покинут зал суда». Присутствующие заволновались. Судья тотчас потребовал обоих полицейских покинуть зал.
Следующий вопрос Толмачев задал Уразовой: «На каком основании вы сменили караул?», на что следователь ответила: «К конвою я не имею никакого отношения». – «А какое отношение Иваниенко имеет к конвойной службе?» – «Никакого». – «А вы знаете, какую должность он занимает?». – «Знаю, он – оперуполномоченный отдела по борьбе с экстремизмом». Да, что-то не вытанцовывается у следователя Светланы Уразовой. Капитан полиции Иван Иваниенко, как известно, является сотрудником Центра по борьбе с экстремизмом. Кроме того, он, согласно постановлению о создании следственной группы по этому делу от 30 января 2012 года (руководителем которой является следователь ГСУ ГУ МВД РФ по РО Светлана Уразова) привлечен к работе в этой структуре. С какой же целью этот Иваниенко оказался среди конвоя? По всей видимости, чтобы организовать очередную провокацию…
Почему вообще оказался в след-ственной группе, а затем и в конвое этот Иваниенко? Ответив на этот вопрос, мы найдем ключ к разгадке незаконного ареста независимого журналиста Толмачева.
Итак, когда и зачем были созданы Центры по борьбе с экстремизмом, по инициативе сотрудников одного из которых и был задержан в декабре 2011 года Толмачев?
Хроника создания этих подразделений такова. 6 сентября 2008 года Дмитрий Медведев, только что избранный президентом, подписал указ об изменениях в структуре МВД. На месте Департамента по борьбе с оргпрес-тупностью и терроризмом (ДБОПиТ) был создан Департамент по противодействию экстремизму. Как пояснил тогдашний министр внутренних дел России Рашид Нургалиев, департамент по борьбе с оргпреступностью расформировали потому, что мафия в России уже не представляет большой опасности. Аналогичные структурные изменения произошли во всех региональных департаментах МВД. Разумеется, и в ГУ МВД РФ по Ростовской области тоже. Но, как отмечают эксперты, истинная причина реформы была другой. Тысячи опытных оперативников, привыкших иметь дело с бандитами и террористами, были нацелены на нового врага – мирных жителей, протестующих на митингах и пикетах против коррупции во властных структурах, судах, правоохранительных органах и т.д.
15 апреля 2009 года Юрий Коков, глава созданного Департамента по противодействию экстремизму (ДПЭ), выступая на общественном форуме, пояснил: «Возможно осложнение оперативной обстановки в условиях развития глобального кризиса, ухудшения социально-экономической ситуации». Его поддержал Алексей Седов, руководитель Службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ: «Необходимо учитывать последствия мирового финансового кризиса как катализатора возможной активизации террористической деятельности и роста экстремистских проявлений, включая насильственные формы со стороны различного рода «несогласных», несистемной оппозиции, со стороны молодежи и студенчества».
Факты, взятые из открытой печати, говорят о том, что сегодня Центры по противодействию экстремизму (т.н. Центры «Э»), созданы по всей стране на базе бывших УБОПов. Кроме того, под борьбу с экстремизмом выстраивается правовая вертикаль: создаются экстремистские отделы в прокуратурах и в Следственном комитете. Конечно же, всех этих людей необходимо чем-то занимать – по крайней мере, отчетность в МВД никто не отменял. Никто не скрывал, что антиэкстремистские подразделения собираются использовать для подавления массовых выступлений, в пресечении социальных протестов.
Все это позволяет сделать вывод, что статья 163 УК РФ «Вымогательство» лишь прикрытие истинной причины, по которой независимый журналист Александр Толмачев находится за решеткой, – за свою публичную деятельность по защите прав простых граждан, пострадавших от произвола, который чинят представители власти.
В ходе данного судебного заседания вскрылась масса нарушений, которые были допущены следователем Уразовой. Во-первых, многие важные документы она не принесла в суд, пояснив, что забыла в кабинете. Пришлось объявлять в слушании перерыв на сорок минут, пока госпожа Уразова ездила в ГСУ за документами. Во-вторых, в обосновании меры пресечения еще на два месяца (Толмачев уже находится под арестом 6 месяцев) следователь вместо конкретных фактов изложила лишь свои предположения-«фобии». Например, она опасается, что Толмачев, находясь на свободе, может куда-нибудь сбежать. Куда именно, если здесь, в Ростове, у него семья и единственное место жительства? Уразова на этот вопрос адвоката вразумительно ответить не смогла. Также как и на другие вопросы защитников Александра Толмачева.
«Я считаю, что это ходатайство, как, впрочем, и предыдущее, о продлении меры пресечения в виде содержания под стражей, – сказала в судебном заседании адвокат Надежда Молчанова, – абсолютно не основано на законе. Снова повторяются те же основания, которые не нашли своего подтверждения как в прошлом судебном заседании, так и в нынешнем. Ваша честь, в качестве оснований для продления срока содержания под стражей следователем были заявлены такие доводы, как то, что Толмачев, находясь на свободе, помешает установлению истины по делу, может уничтожить доказательства, оказывать давление и т.д. Так вот, если отойти от общих фраз и предметно посмотреть на это постановление о продлении меры пресечения, то можно увидеть следующее. Первое. Получить заключение бухгалтерской экспертизы. Второе. Получить заключение компьютерной экспертизы. Вопрос: как, находясь на иной мере пресечения, Толмачев может помешать установлению истины? Он что, выкрадет это заключение экспертизы? На прошлом судебном заседании я задавала эти же вопросы следователю, но не получила на них ни одного объяснения. Идем дальше. Третье. Назначить почерковедческую экспертизу. Какая разница для проведения данной экспертизы, на какой мере пресечения будет находиться Толмачев. Далее. Составить и предъявить обвинение Толмачеву, Галагану и Морозовой. Каким образом Толмачев, находясь, скажем, под домашним арестом, может препятствовать составлению и предъявлению? Опять же ответа на этот вопрос получено не было. Четвертое. «Выполнить иные следственные и процессуальные действия, в которых возникнет необходимость». То есть на сегодняшний день, когда с этим ходатайством следователь вышла в судебное заседание, она не знает еще, что это будут за следственные действия. И уж тем более, мифические предположения следователя не могут служить основанием для продления меры пресечения моему подзащитному. Поэтому я считаю, что следователь не привела ни одного довода, ни одного основания, которые строились бы хоть на какой-то норме закона. А значит ее ходатайство противоречит нормам закона».
Стороной защиты также подчеркивалось, что на предыдущих судебных заседаниях в своих ходатайствах о продлении меры пресечения Светлана Уразова всякий раз указывала, что на сегодняшний день все доказательства виновности Толмачева следствием добыты. И, надо полагать, все они подшиты к делу. Отсюда возникает вопрос, если у следователя имеются доказательства вины Толмачева, почему она на них не ссылается? Почему Уразова на каждом судебном заседании, а их уже прошло три, всякий раз выходит в суд с ходатайством о продлении меры пресечения? Видимо, потому, что никаких доказательств виновности Толмачева в приписываемом ему вымогательстве просто-напросто нет.
Не уважение к суду и закону
Тем не менее, главному редактору нашей газеты Александру Толмачеву в очередной раз продлили меру пресечения в виде содержания под стражей еще на два месяца. Судья Зонов, изображавший из себя беспристрастного служителя Фемиды, погрешил против совести, так как прекрасно видел, что в ходатайстве Уразовой, кроме надуманных предположений, нет ничего конкретного. Более того, сторона защиты – адвокаты Сергей Емельянов, Надежда Молчанова и Марина Великоцкая – камня на камне не оставили от невнятных аргументов следователя Уразовой и прокурора областной прокуратуры Харитонова.
Насчет Харитонова хотелось бы сказать особо. После обеденного перерыва он откровенно дремал за столом по соседству с Уразовой. А когда звенел, подобно будильнику, сотовый телефон судьи Зонова, Харитонов, открывая глаза вздрагивал. Когда же от него требовалось, как от стороны по делу, выразить мнение по тому или иному ходатайству, он заученно бубнил либо «отказать в ходатайстве», либо «на усмотрение суда». На его лице лежала печать откровенного равнодушия к той драме, которая сегодня происходит как в душе Александра Толмачева, так и в сердцах сотен его сподвижников.
Непонятно и поведение судьи Зонова. В ходе судебного слушания ему несколько раз кто-то звонил по сотовому телефону. Судья трижды выходил из зала заседания, выражая тем самым неуважение суду. В ходе слушания сторона защиты заявила ходатайство о том, чтобы выпустить Толмачева под залог в 500 тысяч рублей. Зонов стал интересоваться, присутствует ли в зале залогодатель. Поднялась родная сестра Толмачева – Нина Михайловна. Он стал с ней вести разговор о залоге. К чему это? Возможно, Зонов хотел вселить в общественность надежду на освобождение Толмачева под залог?
Не совсем понятно было и то, что оглашение постановления о мере пресечения судья Зонов перенес на следующий день. Александр Толмачев сказал, что хотел бы присутствовать на этом судебном заседании. Как нам стало известно, во вторник Александра Михайловича в 6 утра подняли, чтобы подготовить к выезду в суд. Три часа продержали в «отстойнике», но так в Ленинский райсуд и не доставили, пояснив, что не было запроса из суда. Людям же, пришедшим на оглашение постановления, объяснили, что Толмачев отсутствует по причине не доставки из СИЗО. Заседание же начали с двухчасовой задержкой. Почему? Если знали, что Толмачев не будет доставлен в суд, если заранее суду было известно, каким будет его решение? В общем, это был не суд, а сплошное издевательство над законом, правосудием и людьми.