Как в ИК-9 угробили проект Калашникова

Долгих восемь с половиной лет я бился за то, чтобы в российских концлагерях появились свои средства массовой информации. Затраты минимальные, а полезный эффект по воспитанию заключенных, ощутимый. Не с бухты-барахты я пришел к такому выводу. Расчеты, опросы, наблюдения одними плюсами заканчивались. На данную тему сделал несколько материалов. Но все как об стенку горохом.

Когда в 2017 году прибыл в ИК-9, то сразу начал теребить начальство по выпуску телепередач и газеты в учреждении. Вскоре понял, что заместителю начальника ИК-9 по воспитательной работе капитану внутренней службы Никалаю Шереметьеву до лампочки предложенный вариант. Конечно, легче ходить и пинать воздух, чем засучив рукава путем убеждения выводить зэков из преступного мира. Куча обещаний без исполнения вошли в привычку данного должностного лица. А чтобы показать вышестоящему начальству свою значимость, делалась липовая отчетность. Как говорится, врет и даже глазом не моргнет. Уличал и не раз его в этом. Московскому начальству и то «горбатого лепит». На удивление, они ему верят. Сужу по тем ответам, которые полны извращенным вымыслом Шереметьева. Начиная с воспитательной работы с осужденными и заканчивая культурно-массовыми мероприятиями в ФКУ ИК-9. Поверьте, если что и проводилось в данном учреждении, то заслуги Шереметьева в этом нет. Как и по выпуску местных телепередач и газеты «Зональные вести». Он на корню зарубил мое дельное предложение по их выпуску.

Вдруг с приходом Калашникова на должность директора ФСИН от него поступило указание о создании в концлагерях печатных изданий и действенных передач по кабельному ТВ. Шереметьев сразу забегал, вспомнил о моем предложении в 2017 году. Стояла задача к январю 2020 года сделать первый выпуск газеты в ИК-9. С моей стороны задержки не было. Сделал макет будущего издания с названием и рубриками. Начал готовить материалы о жизни ИК-9. Но вскоре понял, что ни в январе, ни в феврале, ни в марте газета и передачи не выйдут. Отмазки у Шереметьева нашлись: то ноутбук сложно занести на территорию лагеря, то без надзирателя на нем работать нельзя. Да и с прошивками новых программ для работы над изданием без Интернета не обойтись. Но я его и не требовал. Всего навсего нужно было закачать на компьютер программы, без которых при верстке газеты и монтаже видеороликов не обойтись. Блокировка добрых начинаний Калашникова длилась до апреля. Моментальная разблокировка произошла с приходом нового начальника ИК-9-подполковника внутренней службы Алексея Пашенца. Он поставил своему заместителю по воспитательной работе Шереметьеву задачу: за неделю запустить калашниковский проект. Сразу нашли помещение для редакции, затащили туда компьютер с любительской кинокамерой, сделали косметический ремонт. Нашлась и офисная мебель. Первую продукцию, с компьютерным асом Александром Щербаковым выдали к юбилею Победы над фашистской Германией. Прокрутили данный ролик во всех отрядах https://yadi.sk/i/E5pJOn7KMaEyfg. Осужденным очень понравилось. Гордились те, кто охотно согласился на камеру рассказать о своих отцах и дедах, которые на себе испытали горестные поражения и радость Победы в этой страшной войне. Не отказался от поздравления и начальник ИК-9 Пашенец.

За месяц мы успели сделать четыре видеоролика и выпустить газету «Зональные вести». Громко сказано «выпустили газету». Шереметьев отказался ее печатать. Снова нашел отмазку, что она не прошла ФСИНовскую цензуру. А зэки ее ждали. Появились среди них и желающие внести литературную лепту в следующий номер. Начали нести в редакцию свои стихи, небольшие зарисовки из своей личной жизни и коллег по несчастью. Взятый творческий темп не понравился Шереметьеву. В одночасье он обезоружил редакцию. Когда был подготовлен сценарий очередной видеопередачи по творческому конкурсу поваров ИК-9, из редакции исчезли ноутбук и видеокамера. Пока мы ходили на обед, Шереметьев вскрыл редакцию и все вынес без нашего ведома. Когда я зашел в помещение, то там находились два подполковника – Пашенец и его заместитель Жармухамбетов. Начал первый:

— Как дела? Над чем работаем? 

— Полон творческих планов. Готовим передачу по пищеблоку и конкурсу поваров. 

— Вашу работу заметили. Мне тоже нравится. Кстати, на конкурсе, который проводил ФСИН, один видеоролик занял первое место, второй тоже призовой.

Понимал, что Пашенец не за этим в редакцию пришел. Он в руках мял какие-то бумаги. Он протянул их мне: «Ваша подпись?».

— Это мой материал «Концлагерная мизантропия» про зэковский бунт в ИК-15 города Ангарска Иркутской области и лживой телепередаче Эдуарда Петрова «Проплаченный бунт-2».

— А зачем вы в конце написали после своей фамилии «концлагерь ИК-9»? Получается, что я концлагерем командую? 

— На эту тему я бы предпочел поговорить с вами наедине.

— Я вас вызову. 

Они, как по команде, встали и покинули помещение. Жармухамбетов ни проронил ни слова. Правда, было заметно, что тот порывался сказать поучительную речь. Может быть и сказал, но Пашенец слишком резко прервал встречу. Их неожиданный визит мне стал понятен. До моего прихода они успели прошерстить все бумаги и мои рабочие записи. Они посчитали, что именно в этих стенах печатался упомянутый выше материал. Внес ясность в случившийся бедлам замполит Шереметьев: 

— К данному ноутбуку подключался сотовый телефон и не один раз. Есть его номер.

— Вы можете его назвать? 

— Конечно. Завтра скажу вам номер.  

— Могу со всей ответственностью заявить, что вы его не назовете. К ноутбуку мы ничего подобного не подключали и материал «Концлагерная мизантропия» на нем не печатали.   

— На ноутбуке слишком много блатных песен. Будем их удалять. 

— Во-первых, шансон у нас в стране разрешен. И мы берем только музыку этих песен для заставок и перебивок при монтаже видеороликов. Во-вторых, вы уже один раз влезли в ноутбук. Ваша любознательность привела к тому, что мы еле восстановили рабочие программы. В-третьих, не хотите иметь шоколадку, продолжайте пичкать своих начальников словесной брехней. Показывать вам больше нечего будет. Я в ваши игры не играю. Они только вредят воспитанию заключенных. В-четвертых, что с газетой? Печатать ее будете? 

— Газету забраковали. Она не прошла ФСИНовскую цензуру. 

— Что именно вашим цензорам не понравилось?  

— Ну, зачем вы такие заголовки делаете, как «Педофил по назначению», «Куриный стресс»?.. 

— А вы содержание читали?  

— Нам всего этого не надо. Для отчета бы хватило двух печатных страниц формата А-4.Вот следующий номер, именно такой и надо сделать.  

— Извините, господин Шереметьев, но такая туфта только из ваших уст может родиться. Флаг вам в руки.  

Через неделю мы с Шереметьевым снова встретились. Он как ни в чем ни бывало стал интересоваться планами по выпуску видеороликов. Начальству объявил, что Толмачев объявил забастовку и не желает с ним больше сотрудничать.

В это же время ИК-9 посетил начальник УФСИН по Оренбургской области генерал-майор Сергей Поршин. Ему тоже показали наши видеоролики. Говорят, понравились. Отметил тех героев, о которых мы рассказали. Чтобы улучшить качество съемок, попросил у Сергея Васильевича купить на редакцию хорошую видеокамеру и пару микрофонов.  

— А сколько это будет стоить, поинтересовался он. 

— Думаю, тысяч сорок хватит.  

— Шереметьев, найдите деньги. Нужное дело. Ему надо помочь.

— Сергей Васильевич! Может, найдете время на интервью?  

— Сейчас нет времени. Приеду в конце июня, и мы обязательно встретимся. А пока с Пашенцем его сделай. 

— Он уже в газете отметился.

— У вас и газета заработала? Обязательно почитаю, о чем там пишете.

— Если ваша работа видна, то с швейщиками беда. Мы же с вами собирались провести эксперимент. Расчеты показали, что выполнение плана и качество продукции зависит от количества дензнаков. А им платят 50-100 рублей в месяц. На эту тему мы с вами говорили 1,5 года назад. Ваше распоряжение выделить для эксперимента один цех, так и осталось не выполненным руководством ИК-9. Побоялись, что я им испорчу проторенную дорожку сокрытия левых доходов.

— Пашенец!  Отдайте ему один цех. У него получится.   

— Так он же редактирует газету и телевидение. 

— Уверен, что он и там и там справится.

Поршин уехал. Оборудование в редакцию «Зональные вести» так и не вернулось. Об эксперименте начальство тоже забыло. Ждал, что Пашенец меня все-таки вызовет. Обещал ведь расставить все точки на i по дальнейшей работе творческого коллектива из 3-х человек. Но 5-го июня в седьмой отряд нагрянул с обыском его заместитель Жармухамбетов с воинственным настроем. Я в это время ремонтировал свою кровать. Ряд растяжек под пружины сломались, из-за чего проваливался матрас. Это было после вечерней проверки. Он с двумя офицерами целенаправленно подошел к моей кровати:

— Толмачев, почему не по форме одет?

— Занимаюсь ремонтом кровати, пыль, грязь… Да и в жилом помещении имею право находиться без куртки и головного убора. 

— Одевайтесь. Пойдемте со мной.

— Куда? 

— Там объясню.

Мы зашли в кабинет начальника 7-го отряда старшего лейтенанта Жумангалиева. Все вышли. Мы остались вдвоем. 

— О чем будем говорить, — спрашиваю у вызвавшего.

— Хочу, чтобы вы больше не писали. 

— О чем?

— Вообще не писали.

— Запрещаете мне заниматься журналистской деятельностью? Тогда оформите это письменно.

— Вы что, не понимаете, где находитесь?

— В концлагере №9.

— Какой еще концлагерь. Это исправительная колония. 

— А кого вы исправили? Лично о вас только и говорят, что калечите зэковские души. Вы забыли, как лично спровоцировали межрелигиозный конфликт, когда поменяли график работы местной мечети. Мусульмане начали молиться на кухнях, в комнатах отдыха, в кладовках. Это задевало самолюбие христиан. Начались конфликты. Если бы я не вмешался и вам не объяснил, к чему это могло привести, в лагере была бы бойня с гибелью людей. 

— Я за свои действия отвечу. 

— Конечно бы ответили, но уже в другом качестве. Я спас вас от этой участи. Зачем вам лезть в журналистику? Ведь вы в этом ничего не смыслите. 

— Еще раз вам говорю, не забывайте, где вы находитесь. Вам сколько лет?

— Шестьдесят пять, и что?

— Пора думать о семье, о детях. 

— Вы мне угрожаете?

— Мы же разговариваем как офицеры.

— Сейчас у вас спецзвание подполковник. А какое было в армии? 

— Сержантом был.

— Ваши действия соответствуют сержантским. 

— Зачем вы написали материал о педофиле Ефимовиче? 

— Там что-то не так? 

— Вы затрагиваете судейскую тему, а это непозволительно. Особенно в вашем положении.

— Согласен заменить материал о 85-летнем узнике Ефимовиче на статью о вас. 

— Согласен. 

— Так начинаем работать? 

— Нет, у меня неинтересная биография, писать не о чем.

— Чтобы у вас больше не возникло вопросов по работе журналиста, внимательно изучите ст.144 УК РФ. Воспрепятствование моей законной профессиональной деятельности может для вас закончиться плачевно. Я действующий журналист и буду писать так, как того требует закон «О СМИ». Вы пришли с обыском? Скажите, что хотите найти?   

— Если я его буду проводить, то обязательно найду запрещенные предметы.

— Подбросите?  

— Это мое личное дело, что я сделаю. 

— Удачи, сержант! Только после подброса каяться придется. Спросите у своих коллег. Они пытались меня в пьянке уличить. Благо, медик порядочный попался. Не стал им подыгрывать. Тем пришлось извиниться за свою наглость. До суда дело не дошло.  

Почти два часа мы с Жармухабетовым просидели в кабинете. Сошлись на том, что я объявил ему заголовок моей будущей статьи «Как в ИК-9 угробили проект Калашникова». А так как Шереметьев наотрез отказался печатать газету «Зональные вести», то я принял решение это сделать на сайте info-prav-centr.com. В отличие от Шереметьева и ему подобных, я работать на корзину не привык.

Тем более, если вижу действенность своих материалов. Хотелось бы знать мнение Директора ФСИН России Калашникова на этот счет. С таким заявлением я к нему обратился в предыдущем материале, где показал конечный результат творческой работы коллектива редакции газеты и ТВ «Зональные вести». Надеюсь, что он кардинально изменит взгляды очковтирателей на печатный орган. И подобных недоразумений с его проектом, как в ИК-9, больше не произойдет. Каждый должен помнить, что газета – это коллективный организатор и воспитатель общества. Другого пути человечество еще не придумало. Жаль, что главный воспитатель ИК-9 Шереметьев этого не понимает. Поэтому и роль замполитов во ФСИНе постоянно находится на нулевой отметке.

Напоследок процитирую одну из очередных фикций, которой Шереметьев снабдил своих начальников в Москве: «В ФКУ ИК-9 функционируют 5 кружков по различным направлениям деятельности (декоративно-прикладного творчества, литературный, изобразительного творчества, 2 спортивных).Численность осужденных в указанных кружках насчитывает 164 человека, что составляет 18% от общего числа осужденных, отбывающих наказание в ФКУ ИК-9». Когда я у него спросил: откуда он взял такой абстрактный набор работающих кружков, Шереметьев опустил глаза. Не смог он ответить и на то, куда делся спортинвентарь, закупленный на деньги зэков. Стоимость всего вывезенного железа превышает 300 тысяч рублей. Шереметьев, услышав стоимость похищенного спортинвентаря, сразу открестился от соучастия. Свалил все на бывшего начальника Тубитова. И знать не знает, куда тот все дел. Вот и вся спортивно-массовая работа, о которой трещит, на всех уровнях замполит Шереметьев. Вот как с таким человеком поднять воспитательную работу с заключенными? Да никак. Его самого надо долго и нудно готовить к предстоящим переменам, которые наметил Калашников во ФСИНе. А пока… Пока Шереметьев – это балласт в должности замполита. У нас в армии про таких говорили: «лег на должность». Мой герой не лег, а уснул на должности. Разбудит ли его Калашников, покажет время.

Мое мнение остается прежним. Газета и кабельное телевидение в колониях нужны. Они сыграют огромную роль в воспитании заключенных.

Толмачев А.М.,

«Санаторий» ИК-9 УФСИН России по Оренбургской области,

июнь 2020 г.

Пять копеек от Изучеевой:

1. По поводу «концлагеря». А что ж это тогда, если не концлагеря? Санатории, что ли? Тогда почему в международный розыск был объявлен начальник нижегородской колонии №14 Волошин? Даю Вам ссылочку: https://discours.io/articles/society/ispanskiy-sapog-rossiyskogo-pravosudiya-kak-nas-pytayut-v-koloniyah-i-sizo

«Испанский сапог российского правосудия: как нас пытают в колониях и СИЗО». Не обязательно быть преступником, чтобы тебя посадили и пытали. С 2015 по 2018 год в Следственный комитет поступило 6,5 тысяч жалоб на насилие в тюрьмах, при этом следователи возбудили лишь 148 уголовных дел. Пытки даже не считаются в России должностным преступлением – комитет ООН против пыток в минувшем апреле в шестой уже раз призвал выделить их в отдельный состав, но воз и ныне там. Фермеры и фем-активистки, правозащитники и простые рабочие – силовики пытают людей, не глядя на их социальный статус или виновность. Журналистка Рита Бондарь записала истории людей, прошедших пытки, о том, какими методами в России получают показания и повышают раскрываемость преступлений.

… Александр рассказал Дискурсу о том, почему начальнику ИК-14 пришлось пуститься в бега.

[В нижегородскую ИК-14] привозят людей со всей России на «ломку». Первое, что я там услышал: «убейте его». Меня сразу же перевели в карантин, забили там до полусмерти. Они просто приходили каждый день и по несколько часов били по еще свежим переломам и гематомам. Потом стали подвешивать к потолку. Это называется «подвешивание на дыбу». Руки убираются назад, связываются между собой, тебя привязывают за веревку к потолку и поднимают. К ногам могут привязать что-нибудь тяжелое, чтобы повысить «эффективность» процесса. Начальник колонии сказал своим подчиненным, чтобы они убили меня, и ушел.

… По подсчетам РБК, на каждые 44 сообщения о насилии со стороны сотрудников колоний или СИЗО приходится лишь одно уголовное дело. В отдельных регионах из сотен сообщений хода не получило ни одно. Сейчас все, что происходит в колониях, не покидает стены колоний.»

Если Вы, господин Пашинец, считаете, что руководите не концлагерем, а санаторием, ну тогда так и будем указывать «Санаторий ИК-9 УФСИН России по Оренбургской области». А отдыхающие даже не хотят уезжать из вашего санатория. Так им у вас нравится. Сколько пишут заявлений на УДО, а им все отказывают. Говорят: «Лечитесь! Сил набирайтесь!»

И еще ссылочка. https://lenta.ru/articles/2019/10/30/zona/

2.По поводу предложения Жармухабетова. Сделка должна быть двусторонней. Если от Вас, Александр Михайлович, требуют, чтобы Вы ничего не писали о «санатории ИК-9», то руководство колонии должно взять на себя тоже обязательство. Например, «выгнать» Вас из колонии по УДО. И всем будет хорошо. Толмачев будет писать про другое. Например, в Ростовской области прокурор Баранов готовится дать стрекача, не дождавшись двух месяцев до пенсии. А колония спит спокойно. Толмачева-то нет в ней. Умные люди в руководстве колонии так бы и поступили.))