Несколькими номерами ранее мы рассказывали об одной случившейся на Рождество, но совсем не рождественской истории. В ночь с 6-го на 7 января 2010 года в хуторе Русско-Лютино Куйбышевского района Ростовской области убили одного из хуторян, старика Николая Еськова. Виновник произошедшего отыскался сразу же – таковым назначили местного жителя Сергея Козюменко. Однако виновен он или нет на самом деле, разбираться никто не стал.
Наутро после случившегося, собрав жителей в местном Дворце культуры, сыщики заприметили Сергея Козюменко, еще не протрезвевшего после рождественских гуляний и, вероятно, придумали повесить вину на него. Козюменко оказался настолько подходящим для роли преступника, что, дабы не потерять объект, сотрудники следственных органов привлекают его по административной статье. «Я якобы пришел в ДК и до часу ночи, мешая следователям работать, выражался нецензурной бранью, чем затруднял им проведение оперативных действий, – пояснял Сергей в суде. – Но, по показаниям, данным этими же сотрудниками в суде, они, поговорив вечером седьмого января с моей матерью, уже знали, что убийца я. Однако они почему-то не задерживают меня, позволяют мне ходить за ними, обзывать их и мешать работать, искать убийцу!».
Тому, что Козюменко не совершал никаких «административно-преступных» действий, свидетельства есть. Впрочем, как и тому, что он не совершал более серьезного проступка – убийства. По сути, единственным доказательством при таком тяжелом обвинении является… явка с повинной. Но даже сам гос-
обвинитель Первун во время судебных прений обращает внимание на некоторую «странность» показаний подсудимого: «В тех показаниях, которые мы слышим от подсудимого Козюменко в судебном заседании, есть начало и конец, а середина происходящего отсутствует. Отсутствует в показаниях самое главное – отсутствует момент нанесения удара ножом». Почему же отсутствует «середина», «самое главное»? Может быть, потому, что к этому «главному», к удару ножом, Козюменко не имеет никакого отношения? «Во-первых, Козюменко задержан следователем по «подставе» дознания, то есть незаконно, – привел свои доводы защитник обвиняемого Куликов. – По закону (ч. 2 ст. 91 УПК РФ), задержание допустимо при наличии данных, дающих основание подозревать лицо в совершении преступления, если оно, это лицо, пыталось скрыться (но Козюменко не скрывался), либо не имеет постоянного места жительства (но он таковое имеет), либо не установлена личность (но его личность установлена, его в селе знают все), если в суд направлено ходатайство (но оно не направлялось). Его задержали с грубейшим нарушением закона! А потом он-де написал эту явку с повинной. Я в судебном заседании уже говорил, что это не явка, а «заставка» с повинной, а мне представитель гособвинения сказал, что такого слова нет в УПК. Слова-то нет, а сделали – заставили моего подзащитного эту явку написать». Козюменко и сам потом признавался, что явку написать его заставили сотрудники милиции Эйвазов и Савицкий. Им было на руку то, что следы Сергея все еще могли оставаться в доме убитого, так как в тот вечер он разносил кутью. Кроме того, Козюменко был сильно пьян, и убедить его не только в необходимости написать явку, но и в том, что он действительно убил человека, не составляло труда. Сергей был для сыщиков «материалом», из которого можно было что-то получить.
Согласно ст. 14 УПК РФ, обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана, но «доказательства» обвинения разбиваются о факты. Так, например, по версии обвинения, Козюменко не только убил Еськова, но и похитил у него деньги (предположительно, 10 000 рублей, однако определить сумму точно никто из сотрудников следствия и не пытался), которые тем же вечером проиграл в карты. Сергей действительно заходил к Еськову просить занять ему денег, но старик отказал, и после этого деньги злополучному игроку дала его мать, причем скрытно от дочери, чтобы между детьми не возникло скандала. Именно поэтому сестра Козюменко не знала о том, откуда у ее брата средства. Или вот другое «доказательство». При обыске у погибшего Еськова нашли шапку Козюменко, что будто бы подтверждает, что убийство – дело рук последнего. Но шапка лежала у Еськова еще с мая 2008 года, что подтверждает свидетель Пупкова, которая тесно общалась с погибшим. Нестыковки обнаружились и при выяснении места, где лежал труп. Козюменко порядком ошибся с местоположением убитого Еськова, ошибся, наверное, потому, что просто был не причастен к преступлению.
Казалось бы, вина подсудимого не доказана, а значит, человека можно отпустить на волю. Но судья Матвеево-Курганского районного суда Ростовской области Бондарев выносит иной вердикт. По мнению жены Козюменко, Надежды, делает он это неспроста: «По всем имеющимся обстоятельствам дела мой муж должен быть оправдан, так как нет доказательств его вины, а есть доказательства того, что дело в отношении моего мужа сфальсифицировано работниками милиции. Кроме того, судья, можно сказать, является нашим родственником, так как раньше был женат на моей сестре и состоял с нею в браке около десяти лет. А мой муж до женитьбы на мне был в близких отношениях с его бывшей женой, то есть моей сестрой. Но Бондарев самоотвода не заявил. Полагаю, что обвинительный приговор мог быть вынесен им необъективно, в связи с вышеуказанными обстоятельствами, на почве ревности, неприязни, мести моей сестре или нашей семье вообще».
Доказательств преступности Козюменко почитай что и нет. Но над созданием уголовного дела трудились сотрудники милиции, следователи, районная прокуратура, контролировавшая ход расследования. Если суд вынесет оправдательный приговор, их труды накроются медным тазом. Придется искать настоящего виновника. Более того, придется ответить за незаконное привлечение к ответственности, а ведь это все равно что рубить сук, на котором сидишь.
