Впервые водку русские ратники испробовали во время Русско-польской войны 1654–1667 годов – с легкой руки запорожских казаков, воевавших на стороне России. А вот ежедневную «винную порцию» в рацион питания военнослужащих русских полков ввел император Петр I, пересадив в родную почву то, что имело место во всех известных ему армиях Европы. Зачем надо было это делать? Ответ прост: учитывая тогдашний уровень медицины, спиртное не только не вредило здоровью солдата, но и служило гигиеническим и лечебным средством.
«Порционы и рационы» в раскладе
В петровском «Уставе воинском 1716 года» четко регламентировалась норма потребления спиртного. В главе 67 с характерным названием «Порционы и рационы» в раскладе продуктов первого отечественного продовольственного пайка значились: «вина 2 чарки, пива 1 гарнец» (один гарнец равен 3,2 литра). Не стоит в этом случае строго судить наших предков. Водка, как известно, обладает прекрасным антисептическим свойством, к тому же она неплохо согревала бойца в нелегких походных условиях, особенно в зимнюю пору. Она выступала чем-то вроде современных таблеток от расстройства желудка. Тем более что в те незапамятные времена кишечные расстройства косили армейские ряды ничуть не хуже, чем какие-нибудь эпидемии. А пиво, сваренное по стародавним славянским рецептам, прекрасно утоляло жажду, заменяя воду, и неплохо служило для профилактики кожных заболеваний.
Итак, именно лечебно-профилактические цели, а не тяга к алкоголизму, предопределили появление спиртных напитков в рационе питания военнослужащих русской армии. Об этом красноречиво свидетельствует и тот факт, что в 1737 году, во время Русско-турецкой войны 1736–1739 годов, в завоеванный Очаков была отправлена большая партия «целебных» продуктов для местного гарнизона, находившегося в неблагоприятных погодных условиях, а также плохо снабжавшегося всем необходимым. В этом перечне на первом месте значилось вино (водка) как лекарственный напиток «противоцинготного свойства».
Между тем на протяжении XVIII века отношение к алкогольным напиткам в армейской среде России претерпевало эволюцию. А происходило это в том числе и под влиянием отечественной медицины, которая развивалась весьма успешно. Все чаще защитники Отечества разочаровывались в целительных свойствах водки, предпочитая ей таблетки и микстуры. К тому же многие отцы-командиры прекрасно осознавали вред, наносимый личному составу войск, да и офицерскому корпусу, злоупотреблением спиртными напитками. В самом конце «изящного» века императором Павлом I была предпринята попытка введения в России (по крайней мере, в армии) сухого закона. В документах той поры отсутствует упоминание о «чарке» даже в рекомендациях врачей госпитальных учреждений. В тщательно разработанной в 1799 году инструкции по питанию больных в артиллерийском госпитале говорится о «вине простом» (водке) лишь как о лекарственном препарате, пригодном, в частности, для изготовления припарки. После смерти императора Павла I в 1801 году все, естественно, вернулось на круги своя.
Государственная монополия на водку
Вернемся, однако, в XVII век. В 1667 году, по условиям Андрусовского мирного договора с Польшей, Левобережная Украина с Киевом отошла к России. Тогда-то, как принято считать, мода на водку пришла и в Россию. В Речи Посполитой производством и сбытом спиртосодержащей продукции занималось, как правило, еврейское население через сеть злачных заведений – шинков (трактиров). Не брезговали подобным промыслом и польские шляхтичи (дворяне), а с ними и малороссийские (украинские) помещики, занимаясь в своих имениях винокурением.
Отдавая «дань моде», русское правительство по указу царя Алексея Михайловича учредило в Москве сеть распивочных под названием «Царское кружало» (что означает «питейный дом, кабак, где народ кружит»). Только в отличие от Западной Европы весь сбор от продажи спиртного шел в государственную казну, а не в карман изготовителя. По сути своей, это был первый случай государственной монополии на производство и продажу спиртных напитков. В дальнейшем он распространился на прочие города всего Российского государства. Однако после смерти Алексея Михайловича монополия зачахла.
С течением времени в России производством крепкой спиртосодержащей смеси стал заниматься всякий мало-мальски продвинутый помещик. До появления спиртометров ее крепость измерялась так называемым отжигом. Если из подожженного «хлебного вина» выгорала ровно половина, оно получало название полугара. Его крепость соответствовала 38 процентам. Полугар долгие годы служил чем-то вроде базовой нормативной единицы, на которую ориентировались все производители водки. С появлением спиртометра, по предложению министра финансов И.Х. Рейтерна, в 1866 году эту цифру округлили до сорока. Не столько для удобства подсчета, сколько для своеобразного запаса прочности с тем, чтобы потребителю в любых условиях были гарантированы привычные градусы.
Следует сказать, что светлый сорокаградусный напиток долгое время считался в России элитным, являясь в нашем Отечестве украшением застолий сильных мира сего. На долю же простого люда приходились дешевые в изготовлении слабоалкогольные жидкости, такие, как сбитень, «пенные меды» (не путать с медовухой) и хмельной квас (так на Руси называлось пиво). И только во второй половине XIX века, когда в России началась техническая революция, потребовалось производство чистого этилового спирта в промышленных масштабах – для нужд, так сказать, быстрорастущей отечественной индустрии. В результате появились специальные аппараты (так называемые ректификационные колонны), позволяющие вырабатывать спирт крепостью до 96 процентов с очень высокой степенью очистки от естественных примесей в небывалом количестве. Русские водочные короли тут же стали производить «столовое вино» (высокоочищенный спирт, разведенный водой), не содержащее никаких добавок. Это «вино» вполне можно считать прообразом современной русской водки. Но и тогда еще водка не представляла большой опасности для подданных Российской империи.
Ситуация резко изменилась в конце XIX века. Это был период правления императора Александра III, который восстановил государственную монополию на производство и продажу «чистого вина», то есть смеси ректифицированного спирта с водой без всяких естественных примесей: эфиров, альдегидов и сивушных масел. С 1 января 1895 года монополия распространилась на всю территорию Российской империи. Разработка технологии изготовления экологически чистого продукта была поручена Техническому комитету при Департаменте неокладных сборов, в состав которого входили лучшие на тот момент специалисты в этой области. «Казенное вино» – такое название получил конечный продукт работы ученых мужей.
В армии же всплеск «водочных настроений» возник чуть раньше – в пореформенные 60–70 годы XIX века. А точкой отсчета, положившей начало «пьяному буму», если можно так выразиться, стало 1 января 1874 года. День, когда с введением в «строй» Устава о всесословной воинской повинности, русская императорская армия, отряхнув со своих ног прах профессионального боевого прошлого, обрела сермяжную действительность «вооруженного народа» со всеми его достоинствами и недостатками. Причем недостатков оказалось значительно больше.
Пьянству – бой
Первый шаг в борьбе с пьянством в армии был сделан в 1900 году. В новых войсковых учебниках для унтер-офицеров, составленных особой комиссией Главного штаба, в разделе «Сбережение здоровья» целый абзац в пятнадцать строк отныне напоминал нижним чинам о вреде употребления спиртных напитков, могущего повлечь за собой тяжкие последствия для их здоровья. Начинался он словами: «Водка вообще пользы не приносит; выпитая же в большом количестве и на тощий желудок она сильно опьяняет и может даже явиться причиной смерти».
Момент истины наступил в самом конце 1908 года. В приказе по военному министерству за № 584 от 30 декабря водка заменялась на легкое виноградное вино. И, таким образом, в армии наконец-то водку объявили вне закона. Однако она так просто не собиралась сдавать позиций. И лишь в 1914 году, незадолго до Первой мировой войны, дело борьбы с алкоголизмом приняло благожелательный оборот. Этому во многом способствовал приказ военного министра В.А. Сухомлинова, высочайше одобренный императором Николаем II за № 309 «Меры против потребления спиртных напитков в армии». В армии устанавливался строжайший сухой закон, который затем, с началом войны, распространился на всю территорию Российской империи.
К сожалению, с началом революционных событий февраля-октября 1917 года «зеленый змий» вырвался на свободу. По всей России прокатилась череда пьяных погромов с обязательным разграблением винных складов. Лозунг «Вперед! На винные погреба!» не канул в Лету до сих пор. По мнению некоторых историков, «штурм» Зимнего дворца 25 октября 1917 года – не что иное, как стремление большевистского «электората», солдат и матросов, полакомиться богатейшими запасами элитных сортов спиртного, хранившегося в дворцовых подвалах. Три дня длилась безумная пьяная оргия на территории дворцового комплекса, пока сами большевики ее решительно не пресекли, убоявшись, в конце концов, пьяной толпы, призванной ими же под красные знамена.
Сегодня трудно судить о том, что было бы, если бы этого не было. История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Но то, что меры, предлагаемые в свое время для обуздания «зеленого змия» в армии, были разумными, в этом нет никаких сомнений.
Фото из архива автора