1 января 2011 года в силу должен вступить новый Федеральный закон «О полиции». С августа, когда текст законопроекта был обнародован, начались бурные обсуждения. Но за внешней стороной – переименованием структуры из милиции в «полицаев» – многие не заметили самой сути. В чем же она заключается?
Можно выделить две группы изменений в проекте закона «О полиции». Первую составляет изменение слога, конструкции и духа закона. Из текста удалены ссылки на принцип гуманизма, изъято такое направление деятельности, как «обеспечение безопасности личности». Имевшиеся ранее ограничения на использование видов специальных средств, оружия и боеприпасов, обязательность получения санкций у органов, подчиняющихся субъекту федерации, теперь исключены. Обязанность оказания помощи гражданам заменена оказанием исключительно «первой помощи» при некоторых условиях. Принципы стремления к минимизации ущерба перемещены из статей, касающихся применения оружия. Абзацы, указывающие на ответственность сотрудников полиции (например, при превышении полномочий), удалены. Дополнением к этому становится запрет на критику сотрудниками полиции своего ведомства, ограничении их свободы слова и членства в общественных организациях и партиях. Предыдущие нормы, конечно, вводили ограничения, но в разумных пределах.
Вторая группа наиболее важна. В ней изменения касаются радикального расширения законных прав полиции, ранее вступавших в конфликт с законодательством. Отныне допускается не только разгон любых мероприятий (п. 14 ч. 1 ст. 14), но и задержание их участников, причем даже вне рамок административного законодательства. Вообще теперь разрешается проверка документов (ст. 28) у граждан без особых на то оснований и позволяется ограничивать их свободу до часа. Также личный досмотр (ст. 14) проводится без прежних оснований подозревать наличие взрывчатых веществ. Вводится необычная презумпция законности требований и действий сотрудника полиции, «пока в предусмотренном законом порядке не будет установлено иное» (ст. 32). Расширены полномочия по применению силы и спецсредств, а также оружия. Видна возможность применения этих средств при разгоне митингов, шествий и демонстраций.
По мнению Михаила Делягина, директора Института проблем глобализации, суть будущего закона «О полиции» в трех вещах: в «беспрецедентном расширении прав сотрудников органов внутренних дел, предельном размывании оснований для тех или иных их действий и, как следствие, уничтожении прав граждан как таковых». Приведу некоторые выдержки из законопроекта. Статья 8, пункт 4: «Сотрудник полиции, обращаясь с требованием к гражданину или осуществляя действия, ограничивающие права и свободы гражданина, обязан предъявить служебное удостоверение, кроме случаев, когда такое предъявление невозможно либо неуместно». Статья 13: «Полиция при выполнении возложенных на нее обязанностей имеет право: производить в соответствии с федеральным законом изъятие документов, материалов, сообщений и предметов (пункт 2); получать в соответствии с законодательством Российской Федерации сведения, составляющие налоговую тайну (пункт 32); беспрепятственно входить (проникать)… в жилые и иные помещения граждан… (пункт 34)». То есть полиция получит право не только проверять, но и забирать любые документы; финансовая тайна отменяется, а в квартиры сотрудники преобразованной структуры смогут вломиться независимо от желания хозяев.
Обсуждать законопроект можно еще долго, мы же решили узнать, что думают по этому поводу жители донского края.
– Как вы оцениваете будущий закон «О полиции»? И знаете ли вы, чем вообще полиция отличается от милиции (кроме названия)?
Сергей Шабалин, программист:
– Я еще не успел близко познакомиться с текстом закона, обязательно его почитаю. Но из того, что я слышал, можно уже сделать определенные выводы. Вот, например, взять главу 13-ю «Обязанности и права полиции», статью 12-ю «Обязанности полиции». Там сказано, что полиция имеет право направлять материалы в налоговый орган для принятия по ним решения при выявлении обстоятельств, требующих совершения действий, отнесенных Налоговым кодексом Российской Федерации к полномочиям налоговых органов, в десятидневный срок со дня выявления указанных обстоятельств. В условиях полнейшей коррумпированности нашего МВД этот пункт становится прямым способом к вымогательству денег с абсолютно любой фирмы. Что касается переименования, думаю, в данной ситуации подойдет поговорка: «Как свинью в кафтан не ряди, она свиньей и останется».
Мария Карапец, преподаватель ПИ ЮФУ:
– Я читала только отдельные главы закона и кучу комментариев. Мне кажется, что последнее и решающее слово должно быть за людьми, которые знают эту систему, скажем, за отставными опытными милиционерами, видевшими еще советскую милицию, работниками прокуратуры. Нужно прислушаться к мнению судейского сообщества и, конечно, правовых организаций, блюдущих демократические свободы. Разница между «полицией» и «милицией» для меня стилистико-историческая. Полиция была в царское время, а теперь это слово – историзм. Полиция была на оккупированных фашистами территориях во время Великой Отечественной, то есть ассоциации уже негативные. Нельзя забывать и то, что милиция в советское время сделала себе доброе имя, хотя бы благодаря «дяде Степе», Глебу Жеглову, знаменитому «Моя милиция меня бережет»… Вот у нас сейчас есть налоговая полиция. Так чего бы вдруг не вернуться к петровским временам и не назвать ее фиском, а служащих – фискалами? Стилистический эффект будет таким же. Но возмущает меня больше всего, что при сохранении сути (люди, помещения, нравы, методы останутся прежними) придется потратить кучу денег на смену вывесок и всей атрибутики. Лучше бы увеличили зарплату тем же милиционерам.
Александр Шмидт, менеджер:
– Ну, закон – это инициатива президента Медведева в рамках его декларируемого курса на модернизацию в целом и реформы МВД в частности. Не являюсь по образованию юристом, поэтому не могу дать объективную оценку этому закону. Однако при его прочтении возникают следующие мысли. Не видно принципиально новых фундаментальных изменений, собственно, непонятно, для чего вообще этот закон пишется. Вызывает определенные положительные чувства ряд пунктов об общественном контроле. Хотя конкретных процедур, по которым этот контроль должен осуществляться, я не увидел, но тем не менее само направление и упоминание об участии общества в работе полиции является несомненным позитивом. Вызывает определенные опасения пункт о беспрепятственном вхождении в жилище граждан при наличии достаточных оснований, что там совершается преступление. Эти основания не прописаны и вполне могут повлечь за собой определенные должностные злоупотребления. Закон, регламентирующий деятельность «полиции-милиции», безусловно, нужен, но в такой ли редакции, трудно сказать. Думаю, изменения, связанные с общественным контролем, нужны, но их можно было внести и в старый закон. Если обратиться к истории, то милиция – это нерегулярные вооруженные формирования граждан, созданные для обеспечения общественного порядка «снизу». Полиция же – орган регулярный и созданный «сверху» государством. Однако милиция в РФ была и является отнюдь не иррегулярным формированием, так что название «полиция» является более точным, хотя и несущим определенные ассоциации, связанные с полицией времен Великой Отечественной.
Екатерина Котлярова, PR-менеджер:
– Насколько я знаю, закон «О полиции» предполагает реорганизацию системы, вывод за штат всех нынешних сотрудников, проверку их на профпригодность, а затем зачисление в штат прошедших отбор сотрудников, однако их число должно существенно сократиться. Изменения, я думаю, нужны, но не уверена в том, что новый закон поможет. Во-первых, не понятно решение изменить название. Чем оно мотивировано? Некоторые говорят о том, европейская «полиция» звучит солиднее, надежнее и что якобы если мы хотим влиться в мировое сообщество и поднять престиж профессии, то должны называться не иначе как «полиция». Может, в этом что-то и есть, ведь как лодку назовешь, так она и поплывет. Но, с другой стороны, если не пересмотреть изнутри систему, не пересмотреть критерии оценки работы милиции, то, как ее потом ни называй, толку не будет. Во-вторых, не лучше ли было потратить средства и силы, которые уйдут на переписывание всех законов и постановлений, где упоминается «милиция», на что-нибудь полезное? Например, на увеличение довольствия в армии или на строительство жилья для малоимущих семей. Да мало ли дел в стране?
Вячеслав Шестак, 26 лет, сотрудник театра:
– Думаю, в принципе, отличие заключается в том, что в милиции работают обычные граждане, а в полиции – первоклассно обученные профессионалы. Но у нас вся эта затея – отмывание денег на смене табличек.
Об этом уже ходят анекдоты: «Разговаривают муж с женой:
– Дорогой, ты читал – милицию хотят переименовать в полицию. Думаешь, поможет?
– Маш, а если я тебя буду Пашей называть – у тебя что, борода вырастет?»
Лучше бы власть подумала, как справиться с коррупцией, а потом названия меняла. Реформой власть пытается поднять свой авторитет: мол, что-то делается в стране. Но будет ли от этого лучше людям? Даже сами депутаты отнеслись к закону неоднозначно. Кто-то из них сказал, что, если закон примут, в России будет жить не только страшно, но и стыдно.В советское время быть милиционером считалось почетным, а сейчас к человеку в милицейской форме относятся негативно, воспринимают его как потенциальную опасность. Как говорится, в семье не без урода, и, может быть, мы делаем выводы о милиции в целом по худшим ее представителям. Но то, что этих представителей столько, заставляет задуматься о тенденции.
Фото автора