Месть «по закону»

«Мой бывший муж выгоняет на улицу маленького ребенка, лишает его жилья!» – письмо Натальи Криштопиной, врача-невролога ростовской областной больницы № 2, начиналось довольно обыденно. Но, как выяснилось, в этой истории не все так просто. Пенсионер и по совместительству банкир Сенянинов, через суд оспоривший свое отцовство, теперь через суд же выселяет свою уже «бывшую» дочь. И делает это, кажется, только из мести, в которой ему потворствует суд.

Я вам больше не отец

С банкиром-пенсионером (мужчина каждый раз представляется так, как ему удобнее) Константином Сеняниновым Наталья Криштопина познакомилась на работе: Константин был одним из пациентов, за которыми она ухаживала. Симпатичная, молодая, Наталья понравилась мужчине, и через некоторое время они стали жить вместе, в гражданском браке. «Мы хотели ребенка, – рассказывает Наталья, – но, учитывая, что уже около 35 лет мой муж страдал сахарным диабетом в стадии декомпенсации, он был бесплодным. О своем диагнозе «азооспермия» он знал, поэтому предложил мне провести искусственную инсеминацию спермой донора. Я согласилась». Процедуру провели в Ростовском НИИАПе. Поскольку Наталья шла на оплодотворение как незамужняя женщина, то Сенянинов не подписывал документы. Ему не делали спермограмму, но «позиционировал он себя на приеме как гражданский муж Криштопиной». Это, по словам Натальи, может подтвердить специалист, проводивший процедуру, К.Ю. Сагамонова. В результате в январе 2004 года наступила желанная беременность, и 12 марта 2004 года Наталья с Константином официально зарегистрировали брак. 1 августа 2004 года у Натальи родилась двойня, мальчик и девочка. Мальчика врачи не спасли. С девочкой же, которую назвали Маша, все обошлось благополучно, чего не скажешь о дальнейшей совместной жизни супругов.
«Муж унижал меня, постоянно подозревал в изменах, оскорблял, – рассказывает Наталья. – Чтобы Маша этого не слышала, я уговорила его отправить пожить дочь к моим родителям в станицу Обливскую. Во время одной из ссор Константин предложил, чтобы я жила отдельно. Сказал, что купит квартиру нашему ребенку, и я туда перееду. Мы купили трехкомнатную квартиру на проспекте Королева: две трети оформили на Машу, а одну треть – на него. А теперь он угрожает лишить дочь доли в квартире!».
Из-за постоянных ссор 10 марта 2010 года супруги развелись. Следом Сенянинов подал иск в Ворошиловский райсуд Ростова-на-Дону, чтобы оспорить свое отцовство, не желая, видимо, обременять себя родительскими обязанностями, особенно с материальной точки зрения. Из графы «отец» записи акта о рождении Маши было решено исключить сведения о Константине Сенянинове. Сейчас Наталья даже рада, что ее бывший муж теперь по закону не имеет к ее девочке никакого отношения: вряд ли Маша когда-нибудь бы гордилась таким отцом.

Претензии к доказательствам

Освободившись от отцовства, Се-нянинов решил освободить от права собственности шестилетнюю дочь (собственности, приобретенной в браке специально для нее). С этой целью он подал еще один иск, содержание которого похоже больше на «Санта-Барбару», чем на описание реальных событий. Из иска: «Я пустил ее (Криштопину) к себе домой в качестве квартирантки без оплаты за жилье плюс 5000 рублей в месяц за выполнение медицинских услуг… В период нашего знакомства с Криштопиной и до свадьбы я брал ее в поездки… при этом я возил Криштопину в качестве наемного врача…». Во-первых, то, что Наталья и Константин состояли в семейных, а не в трудовых отношениях, «истец называл ответчицу своей женой», уже подтвердили однокурсницы Натальи во время судебного заседания по делу об оспаривании отцовства. Тот иск, как и теперешний (ирония судьбы!), рассматривала судья Ворошиловского суда Светлана Шматко, но, включив показания однокурсниц в свое решение тогда, она спокойно «проглотила» новую версию развития отношений Криштопиной и Сенянинова, изложенную в иске последнего. Во-вторых, слишком уж крепко и как-то совсем не «по-рабочему» прижимает к себе Константин Наталью на фотографиях, сделанных во время поездок.
Еще одна выдержка: «Каждый день я проведывал маленькую кроху… делал все возможное, чтобы ребенок ни в чем не нуждался. Криштопина вскоре выписалась из больницы, но со мной к ребенку не ездила…». На это сама Наталья отвечает так: «Врачи, выхаживавшие Машеньку, могут подтвердить, что я приезжала туда каждый день, а вот Сенянинов там ни разу не был».
Или еще: «Ответчица ответила мне, что бабушка согласна за 60 000 рублей в месяц ухаживать и смотреть за ребенком вместо няни. Меня эта сумма не убила, я согласился». Сенянинов подчеркивает, как дорога ему Маша, описывает свои «переживания и душевные муки» от разлуки с ребенком. В душу человеку, конечно, не влезешь, но, послушав диктофонную запись, сделанную Натальей при разговоре с Сеняниновым, так и хочется сказать: «Хватит врать!». Выдержки из записи: «Вы, доктор, вы уважительны будьте к человеку, который вас создал! Ты на мои бабки все поимела… Ты хочешь оставить Машу здесь? (В квартире на Королева – прим. автора.) Оставляешь – я буду платить, как платил в Обливку, 15 тысяч (не 60, как указал в иске! – прим. автора), ни рубля больше… Есть такой хороший вариант: мою долю (квартиры) отдать конченому алкашу, который создаст тебе невыносимые условия… Я же свои интересы индивида должен защищать. Я пошел на подвиг, я за бабки сделал тебе ребенка… Ты должна мне мыть ноги и воду пить…». По этому монологу можно понять, что, раз Сенянинов «сделал ребенка за бабки», о происхождении ребенка он знал с самого начала. А все истерические «я НЕ ХОТЕЛ ВЕРИТЬ, ЧТО МАША НЕ МОЯ ДОЧЬ» (шрифт сохранен) хороши для актеров на сцене, а не для 65-летнего мужчины, так цинично решающего судьбу «крохи» и, скорее всего, хорошо помнящем о своем диагнозе. Но наш доблестный суд в лице Шматко верит Сенянинову на слово, а вот к диктофонной записи имеет большие претензии, хотя по ней вполне понятно, что Сенянинов не только знал о происхождении ребенка, но и, так сказать, способствовал процедуре инсеминации. И сейчас, отбирая единственные квадратные метры, по сути, у дочери, «обманутый» папаша высказывается в своих посланиях Наталье так, будто он и впрямь любой суд может склонить на свою сторону. «Почему я и мои близкие не можем жить спокойно? Потому что Сенянинов – банкир, а я простой врач?» – восклицает Наталья, надеясь, что Шматко, признавшая отцовство недействительным, хотя бы не выгонит ребенка на улицу.

Иск с обратным вектором

Не так давно Наталья узнала еще об одном иске против нее: Сенянинов подал исковое заявление о защите чести и достоинства. Ну а что? Это сейчас модно, тем паче у людей «со статусом», а Сенянинов, как он сам себя характеризует, «кандидат наук, доцент, президент банка уже 16 лет, с 2005 года на пенсии, ветеран труда, кавалер многих медалей». «Физические и нравственные страдания» испытал, оказывается, Сенянинов, когда Наталья «охарактеризовала его следующим образом»: «очень мстительный и жестокий», «уже не работает в банке», у него «прошлое печальное, а будущего нет никакого», «восторгается своими достижениями, вступая в брак пятый раз», «неправомерно, с предоставлением о себе ложной информации о том, что он является депутатом, сотрудником ФСБ, оказывает моральное давление на людей», «занять себя решил тем, чтобы создавать Криштопиной непреодолимые препятствия для жизни и воспитания ребенка», «совершал постоянные оскорбления и издевательства над Криштопиной», «прислал к ней своего водителя, который напал на нее в подъезде ее дома, и она вынуждена была защищаться», «поскольку является банкиром, получит любое решение суда, которое ему будет нужно». Согласно п. 1 ст. 152 ГК РФ, «гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности». Честь – это социально значимая положительная оценка лица со стороны общественного мнения. Достоинство – это самооценка лицом своих моральных, профессиональных и иных качеств. Ответственность исключается, когда лицо распространяет сведения, хотя и позорящие, но соответствующие действительности; в случае добросовестного заблуждения относительно подлинности сведений, полагая их правдивыми; когда ложные сведения не являются порочащими. Ну, а теперь давайте разбираться. Об издевательствах и оскорблениях в адрес Натальи, что называется, «см. выше». Как и о «легкости» получения «нужных» судебных решений. Факты говорят сами за себя, и если судить объективно и по справедливости, то истина в этом случае на стороне Натальи.
Что касается истории с нападением, Наталья рассказала следующее: «Я заходила в подъезд, и вдруг на меня накинулся какой-то человек, стал выкручивать мне руки, бить меня об стену с криками: «Я убью тебя!». В подъезде было темно, и я сначала не разобралась, кто это, потом уже поняла, что это водитель бывшего мужа Бельчев. У меня всегда с собой баллончик защитный, и я его щедро забрызгала, что нападавший не мог двигаться, и сразу позвонила в «02». Перед милицией он оправдывался тем, что кидал письмо в почтовый ящик. Письмо с нецензурной бранью, адресованное Сеняниновым мне, он действительно кидал. Письмо пошло в дело о нападении». Стоит ли говорить о том, что «мстительный и жестокий» – эпитеты для Сенянинова, возможно, даже мягкие. Впрочем, мнение об этом человеке можно составить, почитав письма, которые он регулярно отправляет Наталье и ее родителям. Вот несколько характерных фраз: «я тебя терпел рядом, думая, что хоть ты и уродина с целлюлитом, но мозги у тебя хорошие, а мозги у тебя оказались дурные», «к твоей весьма сомнительной внешности есть тупое содержание головы», «вы «угробили» ребенка – она исхудала, очень плохо выглядит, результаты анализов… очень плохие. У ребенка первые симптомы туберкулеза» (к слову, судя по фотографиям, дочь Натальи выглядит вполне здоровым и счастливым ребенком, которому ни в чем не отказывают), «я буду иметь все права, чтобы признать тебя алкоголичкой, наркоманкой» (у Натальи есть справка о том, что расстройств психики у нее не обнаружено). Уважаемый суд, может быть, в деле о защите чести и достоинства стоит поменять истца с ответчицей местами?

Оставьте комментарий