Мы продолжаем разговор о судебной власти. Много-численные примеры, приведенные ранее в наших статьях, доказывают, что независимых судей в Ростовской области нет. Они все подчинены председателю облсуда Виктору Ткачеву. Что тот скажет, то и будет. Если появляется в этой среде инакомыслящий, то его сразу лишают полномочий или возбуждают против него уголовное дело.
Так получилось и с бывшим судьей Морозовского районного суда Андреем Сидоренко. Он был в почете до тех пор, пока поставлял деликатесы руководству Дома правосудия. Когда Сидоренко прозрел и сорвал графики «поставок», его вызвали на ковер. А после нашли формальный повод, чтобы возбудить против непокорного судьи уголовное дело по ч. 1 ст. 305 («Вынесение заведомо неправосудного приговора») и ст. 292 («Служебный подлог») Уголовного кодекса Российской Федерации. Прокурорскую проверку проводили по горячим следам еще в 2004 году – состава преступления не нашли. По представлению господина Ткачева Сидоренко пропустили через квалификационную коллегию судей. Но она также не обнаружила состава преступления. Дело списали в архив, где оно и затерялось.
Сценарий, который придумал Ткачев, не прошел. Затаенную злобу вершитель судеб людских выплеснул в 2006 году. Он все-таки добился своего. Делом Сидоренко занялся следственный комитет. Следователь неоднократно предлагал судье пойти и «договориться» с Ткачевым, то есть, как трактует это Сидоренко, дать взятку. Когда он отказался, предложили прекратить дело по истечении срока давности, а значит, признаться в преступлении. Судья в категоричной форме отказался идти на такую сделку и попросил, чтобы дело в срочном порядке направили в Верховный суд РФ. Через год оно туда попало. Еще через пару месяцев было принято решение провести выездное заседание в Ростове-на-Дону.
Прежде чем поведать о самом судебном процессе, замечу, что свободомыслие подавляется даже в таком, казалось бы, компетентном органе, как суд. Вот вам пример. Сидоренко отказался уйти с должности. Ткачев воспринял такой протест в штыки и шесть лет не выпускал непокорного подчиненного из поля зрения. За травлей коллеги молча наблюдало все судейское сообщество Ростовской области. В итоге квалификационная коллегия судей изменила свое прежнее решение (2004 года) о невиновности Сидоренко и через два года поменяла точку зрения, дала согласие на возбуждение уголовного дела. Впору бы вмешаться Верховному суду РФ, но там даже не удосужились разобраться в сложившейся ситуации. Сидоренко был выставлен напоказ в Доме правосудия донской столицы. Стыдно было смотреть, как те, с кем опальный судья проработал не один десяток лет, проходили мимо, делая вид, что не замечают коллегу. Конечно, эти люди боялись прогневить Ткачева.
Заявил о своей позиции и председательствующий в суде Николай Тимошин. Когда в первые же минуты судебного заседания гособвинитель Милана Дигаева стала высказывать необоснованные суждения о виновности подсудимого, Сидоренко заявил ей отвод. Судья Верховного суда Тимошин его не удовлетворил и с укором заметил, что каждый должен знать свое кресло. Нетрудно было догадаться, что эти слова адресованы подсудимому. Вот вам и состязательность процесса.
Надо отдать должное судье Тимошину: он удовлетворил ходатайство подсудимого о разрешении вести видеосъемку всего процесса. Вначале мне показалось, что председательствующий решил все-таки разобраться с заказным делом. Тимошин постоянно копался в каких-то бумагах, сверял их. Не меньше, чем все присутствующие, он был удивлен допросом вызванных стороной обвинения свидетелей. Практически все заявили, что они не помнят, что произошло 21 мая 2004 года. Гособвинитель настаивала на том, чтобы работники Морозовского райсуда дали объективную характеристику своему бывшему руководителю. Было заметно, что Дигаевой ответы не нравились. Выходившие к трибуне отзывались о Сидоренко как о грамотном и трудолюбивом человеке. Рассказали, что он даже сам приговоры печатает.
Во всей этой истории меня удивило, как рьяно защищают осужденного Пакина. Первый раз в своей журналистской практике сталкиваюсь с тем, что за простого человека заступается прокуратура, следственный комитет, Верховный суд. Сам-то осужденный Пакин никаких претензий Сидоренко не предъявлял и жалоб на него не писал. Началось все с заявления в суд начальника инспекции исполнения наказания Сергея Мясникова, который просил, чтобы Пакину условный срок заменили реальным, так как он совершил новое преступление и уже находится под арестом. К тому времени новое уголовное дело на этого человека уже было в суде. Поэтому Сидоренко принял решение отказать в удовлетворении ходатайства Мясникова и вернуться к нему через пару дней, когда начнется разбирательство по существу.
Приговор был вынесен. После этого работник Морозовской районной прокуроры Елена Андронова сразу написала рапорт. Она поставила в известность свое руководство, что судебное заседание прошло без ее участия. Не поверю, чтобы начинающий прокурор сразу замахнулся на председателя суда. Да и кто бы ему это дал сделать? Здесь явно без Ткачева не обошлось. Несколько месяцев шла проверка. Постановлением заместителя прокурора области Костюченко от 31 августа 2004 года в возбуждении уголовного дела в отношении Сидоренко было отказано. В 2006 году Ткачев все-таки добился возбуждения уголовного дела по тем же основаниям.
Ткачевский прессинг
В суде мне было интересно послушать показания старшего помощника уже не Морозовской, а Белокалитвинской районной прокуратуры Елены Андроновой. Она говорила сбивчиво. Многие моменты из ранее данных показаний забыла. Зато четко помнит, что 21 мая 2004 года пришла в суд на заседание по делу Пакина, а оно не состоялось. Кто ее туда направил и по какому документу, она так и не вспомнила. Зато Андронова помнит, как на втором этаже встретилась с начальником уголовной инспекции исполнения наказаний Сергеем Мясковым, который сказал ей, что суда не будет. Сам Мясков в суде не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах он встречался с Андроновой и говорил ли это. Когда игра в «помню – не помню» всем изрядно надоела, свидетель демонстративно достал, как сам пояснил, выданные ему следователем ксерокопированные листы предыдущих показаний. Рылся в них с минуту, но так и не нашел ответа на поставленные вопросы. Попытался зачитать весь текст, но его остановил судья.
Как мне показалось, вся надежда у гособвинителя была на бывшего судью Морозовского районного суда Наталью Чекмезову. Прежде чем она зашла в зал судебного заседания, ей рассказали о вышедшей статье под заголовком «Ткачев мстит судьям за непокорность». Судье создали соответст-вующее настроение, рассказывая, как Сидоренко нелестно отозвался о ней. Посыпались вопросы об оргтехнике, мебели, которую она покупала за свой счет. Но когда дело дошло до подписей на документах, Чекмезова на удивление всем заявила: схожесть есть, но утверждать, что они принадлежат ей, она не может. Было заметно, что и прокурор, и судья остались разочарованы.
В перерыве Чекмезова подошла ко мне. Она плакала. Рассказала, как над ней издевались в квалификационной коллегии судей Ростовской области. Ткачев отказался ее принимать. Это с его согласия прекратили действие ее полномочий. Никто не протянул ей руку помощи. После такого прессинга здоровье женщины пошатнулось, она получила инфаркт. Конечно, мне стало жаль ее. Вспомнилась бывший заместитель Ленинского райсуда Галина Абрамова. Она верно служила Ткачеву, но когда поняла, что тот ее предал и дал согласие на возбуждение уголовного дела против нее, пообещала сдать всю финансовую пирамиду облсуда. Буквально через полгода Абрамовой не стало. Причину смерти правоохранительные органы выяснять не стали.
Пока мы беседовали с Натальей Александровной, председательствующий Виктор Тимошин добрый час провел в кабинете Ткачева. Это не первое совместное времяпрепровождение коллег. После таких душевных разговоров секретарям оставалось вынести и помыть грязную посуду. Я совсем не против такого гостеприимства. Но как объяснить тот факт, что заинтересованное лицо обсуждает ход судебного заседания с председательствующим? Причем эти посиделки ни от кого не скрываются, происходят у всех на виду. Видимо, Николай Викторович приехал спасать не только Ткачева, но и всю правоохранительную цепочку, которая готовила и фальсифицировала данное уголовное дело. Невооруженным глазом видно, что во многих книгах строгой отчетности менялись листы, подделывались подписи. Это уже влечет за собой оправдательный приговор. Но если это чудо произойдет, то Сидоренко должен поменяться местами с Ткачевым, следователем, прокурором… Кто допустит? Поэтому судья постоянно клонит к тому, чтобы Сидоренко согласился на прекращение уголовного дела по истечению срока давности.
Порочная практика
То, что судья не настроен устанав-
ливать истину, стало окончательно понятно, когда подсудимый попросил перенести судебное заседание на понедельник. Ему стало плохо: резко подскочило давление. Председательствующий объявил перерыв и снова отправился на доклад к Ткачеву. Приставы вызвали «скорую помощь». Через полчаса медики зафиксировали у Сидоренко повышенное артериальное давление. Собравшихся уезжать медработников остановил секретарь суда и попросил их ответить на вопрос судьи о состоянии подсудимого. Врачи ответили, что у них нет прав давать какие-то гарантии.
Когда дверь за медработниками закрылась, Сидоренко еще раз попросил перенести судебное заседание на понедельник. В ответ на это Тимошин вспылил:
– У меня срок командировки ограничен. Предписание подписано самим Лебедевым. Если я сорву сроки, знаете, что мне за это будет?
– Так вы попросите его продлить командировку в телефонном режиме.
– О чем вы говорите?! Кто будет обращаться к Лебедеву? Если я не уложусь в отведенные сроки, то подсудимому и свидетелям надо будет ездить в Москву. Вы к этому меня подбиваете?
Судебное разбирательство продолжилось. А мне подумалось: разве может этот судья объективно разобраться с данным уголовным делом, если он ограничен во времени? Подсудимый настроен вызвать еще свидетелей, в числе которых председатель облсуда Ткачев и бывший прокурор Ростовской области Харьковский. Вряд ли Тимошин это допустит. Он наверняка уже обсудил с Ткачевым такой вариант. Поэтому в ходатайстве будет отказано, а значит, последует… Не буду загадывать. У председательствующего еще есть время, чтобы принять взвешенное решение. Не исключаю вариант, что он отправит это уголовное дело на доследование, где его и похоронят.