Очередная молодежная «тусовка» с алкоголем в городе Шахты Ростовской области окончилась дракой, в результате которой был убит человек. Ничтоже сумняшеся следствие признало убийцей невиновного парня, строя свою версию, как водится, «на воздухе», без единого фактического доказательства. Случай вполне обыденный, яркая иллюстрация того, как работает система судопроизводства и правоохранительные органы.
Очень простая история
Вечером 7 мая 2006 года несколько молодых людей и девушек выпивали во дворе дома № 2 «а» по улице Текстильной. В этом доме жил Александр Волков, находившийся в компании в тот раз. Ребята, как бывает, отходили домой за деньгами, в магазин за спиртным, возвращались. Часа через два после начала «гулянки», около 20.00, к выпивавшим присоединился некий Сергей Хаустов. Никто из компании его до этого не знал, мужчина был значительно старше всех остальных, лет 45–50.
Во всеобщем веселье на Волкова не слишком обращали внимание. Припоминают, что, сильно выпив, он спал, присев на корточки, а в 22.00 проснулся, засобирался домой и ушел. От места, где развлекалась компания, до дома Волкова – метров десять. Предположить, что Александр внезапно поменял свое намерение и незаметно для всех направился не домой, а в какое-то другое место, сложно. Тем более, как выяснилось позже, до квартиры его проводил случайно встретившийся у подъезда сосед, паренек по фамилии Медаков. Кроме того, подтвердить, что в начале одиннадцатого ночи Волков уже вернулся домой, лег спать и больше никуда не выходил, могут и его мать, и ее гражданский муж Куралесов.
Оставшаяся молодежь продолжала «пировать» до часу ночи. К этому времени ребята вместе с новым знакомым Хаустовым переместились во двор школы № 38. Пробыв там некоторое время, они стали расходиться по домам. «Куда-то ушел» якобы и Хаустов.
Однако есть факты, говорящие о том, что Хаустов так и не ушел. Сторож ООО «Оптима», находящегося неподалеку, Петров Радко Иожов слышал шум, крики людей и «какую-то возню, глухие удары» со стороны школьного двора: «…человека три или четыре, судя по голосам, мужчины, возраст около 20 лет… Кто там орал, дрался, я не видел. Примерно через пять-десять минут все стихло». В это же самое время, около часу ночи, слышала крики и сторож школы № 38 Алешина. А утром, в 6.00, она обнаружила во внутреннем дворе школы мужчину без признаков жизни – Хаустова.
Обычное для России явление: люди пили вместе в течение пяти часов, между ними возник конфликт, завязалась драка, и человека забили насмерть.
Главная «деталь»
Волкова вызвали на допрос 19 мая в 13.00. Вернее, забрали с работы и отвезли на милицейской машине в опорный пункт милиции. После двухчасовой беседы с оперуполномоченным ОМ № 1 УВД города Шахты Седых Волков сделал «чистосердечное признание» и написал явку с повинной. В течение последующих трех часов были составлены протоколы допроса и проверки показаний на месте, где почти дословно воспроизведены «показания» из «явки». Почему же сотрудники милиции так торопились?
По словам адвоката, осуществлявшего защиту Волкова, Игоря Сорока, в материалах дела не хватает одной важной «детали» – протокола допроса Петрова Радко Иожова. Оперативные работники, судя по всему, сработали неплохо: утром 8 мая они опросили сторожа «Оптимы», но в дело пошло только его объяснение, свидетельских показаний он не давал. «Следователи, однако, все же реагировали на рассказ этого Радко Иожова, – делится своим мнением Игорь Сорока. – Когда Саша был под стражей, к нему приходили и спрашивали: «Кто с тобой был?», ведь сторож упоминал о нескольких голосах. Но как Саша мог сказать, кто с ним был, если во время убийства он находился дома?».
Сведения, сообщенные Радко Иожовом, с выдвинутой следствием версией, не стыковались. Допросив тех, кто был в тот вечер в компании, оперативники, вероятно, решили пойти по пути наименьшего сопротивления и скинуть вину на «самое слабое звено», и, когда Волков поддался двухчасовому убеждению, они спешили покончить с формальностями. Почему не проработали другие версии? В целях раскрываемости – главного критерия оценки оперативной и следственной работы?
Доказать презумпцию невиновности
Статья 111 УК РФ, по которой привлекли Александра Волкова, подразумевает наказание в виде лишения свободы на срок от 5 до 15 лет. Суд первой инстанции в лице судьи Шахтинского городского суда Шахматова 5 февраля 2007 года в качестве наказания назначает срок в семь лет. Семь лет за зверское убийство человека, перечисление телесных повреждений которого занимает чуть ли не весь лист А4?! Семь лет за переломы ребер, носа, грудины, многочисленные серьезные повреждения внутренних органов, черепно-мозговую травму?! Такой приговор – абсурд. Но лишь на первый взгляд.
Кажется, судья прекрасно понимал, что Волков ни при чем. В качестве «доказательств виновности» суд приводит показания свидетелей, «вещдок» – «полиэтиленовый пакет с осколками стекла» и протоколы явки с повинной и осмотров места происшествия.
Ребята, с которыми выпивал в тот раз Волков, относительно него припоминают, собственно, только то, что к десяти вечера он ушел. А его сосед Медаков и две девушки, находившиеся в компании, Ильинская и Стаховская, так вообще прямо указывают, что в 22.00 Александр отправился домой. Более того, свидетели, по всей вероятности, и причастны к убийству Сергея Хаустова. Почти все упоминают о ссоре между Хаустовым и одним из молодых людей Алексеем Садовниковым. После этого особенного внимания заслуживает следующий отрывок из показаний самого Садовникова: «…около часу ночи 8 мая 2006 года ребята стали расходиться по домам, и остались я, Ира Арустомян и Татьяна. Я сказал Сергею (Хаустову), что мы идем домой, и сказал, чтобы он шел домой, Сергей пошел в сторону дома № 9 по ул. Ворошилова. Затем к нам подошла Арустомян Ирина, и мы пошли к школе 38, там мы опять встретили Алексея, Константинову, Стаховскую Марию, Пет-рова Алексея, Глазкова Руслана, Марию и Ольгу. Мы постояли со стороны бывших теплиц еще 5–10 минут и начали расходиться по домам». А что, если Хаустов направился не домой, а вместе со всеми – к школе? Туда, где в 1.00 слышали крики сторожа и где потом он и был найден мертвым.
Следующее «подтверждение виновности» Волкова, белый полиэтиленовый пакет, якобы находившийся в руках у Хаустова, появился в деле внезапно. Упоминающийся вскользь, да и то далеко не во всех показаниях, «вещдок» будто был «состряпан» самими оперативниками. Во-первых, принадлежность этого пакета погибшему Сергею ничем не доказана (феноменальная халатность или умысел следователя Ярцун?). Во-вторых, если учесть, что мужчина после знакомства с компанией заходил к себе домой за деньгами для покупки спиртного, то, скорее всего, там и оставил свою ношу: тот же свидетель Садовников утверждает, что к ночи у Хаустова ничего с собой не было. Мало того, в конце концов сей важнейший полиэтиленовый «козырь» обвинения был утерян – подвал суда, где он хранился, затопило, а значит, с точки зрения законодательства, чаша весов еще больше склонилась в пользу невиновности Волкова.
Таким образом, вопреки требованиям статьи 307 УПК РФ, в описательно-мотивировочной части приговора мотивами, что называется, и не пахло, а из всех доказательств осталась лишь явка с повинной. Однако, согласно ч. 2 ст. 77 того же кодекса, «признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств». Более того, в соответствии со ст. 14 УПК, «подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность». Тем не менее Волков ее, можно считать, доказал. В том числе и с помощью психолого-психиатрической экспертизы, подтвердившей что он «не склонен к проявлениям открытого агрессивного поведения».
Ошибочная безошибочность
Окончательный приговор, вынесенный Александру Волкову Ростовским областным судом, – шесть лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима. Так судьи Лашина, Хохлова и Савостина решили 28 апреля 2009 года, когда невиновный молодой человек уже отсидел половину срока. Его невиновность, в общем-то, и стала причиной таких долгих судебных мытарств. Два раза кассационная инстанция отменяла приговор в отношении Волкова, направляя дело на доследование. Судьи понимали: нет никаких зацепок, сажать просто не за что.
«Когда я ехал на третью кассацию, я предполагал два варианта исхода: либо то, что приговор отменят в третий раз, поскольку до этого уже были две отмены, либо то, что его оставят в силе, но произошло то, чего я не ожидал, – рассказывает адвокат Александра Игорь Сорока. – На заседании прокурор просит… шесть лет, потому что «не учли явку с повинной». Тогда я, адвокат, встаю и говорю: «Уважаемый суд! Это было жесточайшее убийство. Я полагаю, что моему подзащитному следует дать срок в 15 лет». Это было не ерничество. За такое убийство реальному преступнику действительно положено столько. Суд вынес приговор в шесть лет…».
Логика этих судей – это логика всего (!) российского правосудия. Человек находился под стражей три года. Освободить его – значит признать следственную ошибку, за которую кто-то должен отвечать, признать возможность компенсации морального ущерба. В Европе оправдательных приговоров – 20 процентов, в России – менее одного. Как же, ведь наши правоохранительные органы работают безошибочно! Был бы человек, а статья найдется.