Дурдом, или «Советское» самосудие

О том, как судят в Советском районном суде Ростова–на–Дону

Дорога в дурдом для Рубенса Маро началась с СИЗО-1 города Ростова-на-Дону, куда его доставили из Германии по подозрению в убийстве жителя Дона. Хотя сам подозреваемый до последнего не мог понять, кого же на самом деле убили. Но потом оказалось, что его соседа и компаньона по бизнесу Владимира Ковальского не убили, а только ранили. Он жив и здоров. Дал показания, что это покушение совершил Маро…

Маро родился в Ростове. С красным дипломом окончил кооперативный техникум. Решил заняться бизнесом. Несколько раз прогорал. Понял, что у нас честность и порядочность в бизнесе не привет-ствуются. «Кровососы» из разных правоохранительных структур не давали развиваться. Плюнул на всю «легальность» и занялся стихийными автостоянками. Быстро нашел общий язык с теми, кто оставлял легковушки возле домов без присмотра.
Сколотив небольшой коллектив, Рубенс организовал несколько таких автостоянок. Пошли деньги, и немалые. Молодой парень не был хапугой. Стал помогать дворовым домкомам наводить порядок на территории, облагораживать детские площадки. Довольны были все.
Вскоре про добрую команду Маро заговорили в правоохранительных органах и бандитских кругах. Первые наезды были предупредительными. От добровольной сдачи бизнеса отказался. Избили, несколько раз вывозили за город. Свою посредническую помощь предложил сосед Вова – один из «бывших». Когда его выгнали из милиции, он устроился в частное охранное предприятие. Связи с ментами у него остались, обещал надежную «крышу».
Несколько раз избитый Маро согласился раз в месяц платить «благодетелю» 1/3 от всего дохода. Это чуть больше 300 тысяч рублей. Со временем аппетиты у Вовы возросли, захотел получать 50 процентов. Маро проглотил и это. После очередного наезда милиции Вова поставил вопрос о всем бизнесе. Решил прибрать его к своим рукам. Угрожал, требуя, чтобы предприниматель ушел с его пути.
Понимая, что плетью обуха не перешибешь, Маро решил уехать в Германию. Удачно там женился. Устроился на хорошо оплачиваемую работу. Но вот однажды его вызывают в участок. Объявили, что его разыскивает Интерпол за убийство предпринимателя.
Бредовые доказательства
До экстрадиции в Россию Маро в Германии сменил две тюрьмы. Сейчас только вспоминает о том времени, которое там провел. Чистота, порядок, человеческая кормежка, прогулка на стадионе, занятия спортом – все это осталось там, в немецкой тюрьме.
И вот Ростов. Камера в СИЗО-1 переполнена. На каждый железный лежак по три человека. Из 60 человек, сидящих в камере, 59 – курящих. Задыхаясь от дымного чада, употребляя тюремную баланду, парень начал хандрить. За моральным упадком, последовало следственное давление. Следователи прямо с порога объявляли его преступником, убийцей. Хотя бывший компаньон Рубенса был живой. Огнестрел оказался не смертельным.
Стали требовать признательных показаний. Взамен обещали снизить срок наказания. Маро не пошел на это, не согласился на роль убийцы. А однажды сорвался, случился сильнейший приступ. Психологически сломленного парня отправили в Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии имени Сербского. Закрыли в камеру для психов. Причем, уже осужденных. Страшно было находиться с ними в одном помещении. Сам не знает, как сумел выжить. Спал по 40 минут в сутки. Дали заключение о серьезном заболевании.
Снова вернули в Ростов. На очередном судебном заседании судья Парьева принимает решение о направлении Маро на принудительное лечение в самый страшный дурдом в России, находящийся в Орле. С первых же дней пребывания в больничке для умалишенных Рубенс ощутил все прелести этого заведения. Ему регулярно делали уколы, от которых хотелось лезть на стену. Просил вернуть в Ростов. Обещали, но с условием, что Маро признает свою вину. Пришлось на тетрадном листе написать несуразицу. Специально поставил другой год не совершенного им покушения. Бредово описал в одном абзаце само событие. Из него следовало, что он зашел в подъезд, а навстречу ему выбежал какой-то человек в маске. Эту информацию, у психически искалеченного человека, приняли за чистую монету.
Поменял свои показания и потерпевший. Первоначально он говорил, что когда в него выстрелили, он успел добежать до двери квартиры, которую открыла ему мать. Мать также первоначально сказала, что сын ввалился в квартиру окровавленный. Но затем все перевернулось с ног на голову. Действительно, 26 декабря 2008 года в Ковальского стреляли. Как он показал, на лестничной площадке между 4 и 5 этажами. Показания изменились в том, что мать вышла ему навстречу и видела, кто в него стрелял. Естественно, кем-то подкорректированные показания стали поводом для судебного разбирательства. Честно, впервые вижу такое безалаберно написанное обвинительное заключение, на котором следствие поставило точку. Эту слепленную из ничего статью 105 УК РФ («Убийство») в отношении Маро, приняла к производству судья Советского районного суда Ростова-на-Дону Елена Парьева.
Заведомо обвинительный приговор
Буквально на первых же судебных заседаниях всплыли абсурдные выводы следователя. Приведу лишь одно из его словоблудий: «Маро при неустановленных обстоятельствах, незаконно, не имея соответствующего разрешения, приобрел у неустановленного лица неустановленный самодельный, переделанный (скомпанованный) пистолет 9.0 мм»… Такие «убедительные» доводы вызвали вопросы не только у меня, как автора статьи, но и у государственного обвинителя Хачатуровой. Она попросила их исключить из доказательств. Ответ последовал мгновенно. Больше на судебных заседаниях ее не видели.
В разгар судебного заседания, когда были допрошены свидетели, Маро снова стало плохо. Парьева перенесла слушание на другой день и вызвала эксперта-психиатра, который должен был подтвердить состояние подсудимого. Эксперт пришел. Парьева пыталась надавить на него, клонить к тому, чтобы тот засвидетельствовал выгодное для нее не болезненное состояние Маро. Не терпелось побыстрее вынести обвинительный вердикт. Но эксперт Альберт Самотеев не взял на себя такую ответственность. Сказал, что подобные заключения делают в стационарных лечебных заведениях. Маро снова направили в Москву.
И вот заключение судебно-психиатрической комиссии: «После привлечения к уголовной ответственности с марта 2010 года у подэкспертного на фоне психотравмирующей судебно-следственной ситуации возникло временное реактивное психическое расстройство в форме синдрома Ганзера…». Прочитав заключение, можно расценить так, что парня довели до такого состояния люди, наделенные властью, для выяснения истины. Но о какой истине может идти речь, когда человека дважды возят к психиатрам в Москву? Как только Маро вернулся из научного центра имени Сербского, судебные заседания продолжились. Чтобы восстановить пробелы по уголовному делу, подсудимый настоял, чтобы ему дали время для ознакомления с материалами дела.
19 марта 2012 года Маро вызвали на следствие. Когда он вошел в отведенное для этого помещение, увидел незнакомого человека. Тот представился помощником судьи Парьевой. Документа, удостоверяющего личность, он не показал. Стал пугать, что если он быстренько-быстренько не ознакомится с уголовным делом, то Парьева ограничит сроки ознакомления. Да и вообще, говорил визитер, зачем ему это надо, если все равно будет обвинительный приговор. То, что ему дали дело для ознакомления – это формальность. Показав свою осведомленность в уголовном деле, Карен Григорян (так он представился) удалился из СИЗО-1.
Спустя семь дней после этого события судебный процесс возобновился. Но проходил он весьма странно. Маро заявил более 50 ходатайств, однако все они были отклонены. Выяснить, кто от Парьевой приходил с уголовным делом в СИЗО-1, не удалось. Она наотрез отказалась что-то пояснять. Даже тот факт, что Григорян, по сути, объявил (видимо, заранее оговоренный с судьей Парьевой) обвинительный приговор, не смутил председательствующую. Ее странное поведение проявлялось не только в этом. Подсудимый обоснованно заявил о недоверии своим адвокатам и самой Парьевой. Но та снова отклонила ходатайство. Подсудимому стало плохо. С большим нежеланием Парьевой все-таки пришлось вызвать «скорую помощь». Через время приступ повторился и снова – «скорая». На момент «скоропомощных» процедур Парьева выходила из зала. Высказывала, что подсудимый притворяется, тем самым затягивает процесс. Отклонила она и общественного защитника. Торопилась вынести свой суровый приговор. Как проговорился один из доверенных лиц Парьевой, для Маро она уготовила 8 лет строгого режима.
Предположительные доказательства
Если это действительно так, то Парьева должна сложить свои полномочия. Мне непонятен такой подход судьи к делу. Взять того же Григоряна. Если выяснится, что он не имеет никакого отношения к Парьевой, то как в его руках могло оказаться уголовное дело Маро? И почему он с ним катался по городу? Хотя, чему тут удивляться, если сам председатель Советского районного суда госпожа Мусиенко запятнала свою репутацию (мы уже писали о том, что она захватила общедолевую собственность в доме 60/2 по улице Зорге). В нашей беседе с Мусиенко, которая записывалась на диктофон, председатель райсуда заявила, что если проверить всех судей, то больше половины из них признают больными. Судя по тому, что Парьева определилась с наказанием Маро еще до вынесения вердикта, видимо, ее начальница права. В Советском районном суде давно царит нездоровая атмосфера. Ну, а подсудимому Маро надо в срочном порядке подавать заявление в Следственный комитет РФ о неправомерных и предвзятых действиях судьи Парьевой и тех, кто, ссылаясь на нее, сказал о заведомо обвинительном приговоре.
И последнее. Мне кажется, чтобы обвинить человека по такой тяжкой статье, как убийство, необходимо максимум собранных вещественных доказательств. В уголовном деле Маро я их не нашел. Даже судебно-медицинские экспертизы и те сделаны с предположительным уклоном. К примеру, по крови. Кому она точно принадлежит, не уточняется. Хотя бралась с того же места, где было совершено преступление. Пуля, как пишут эксперты, застряла в позвоночнике потерпевшего, но снимки данного ранения в деле отсутствуют. И таких «предположенных» моментов предостаточно. А по неубедительным показаниям потерпевшего и свидетелей однозначно сказать, что Маро совершил преступление, невозможно. Да и тот признательный бред, который он написал под воздействием психотропных веществ, необходимо исключать из доказательств.
Виновность надо доказывать, а не привязывать, как это зачастую бывает в наших коррумпированных следственно-судебных органах. Между тем, Маро просидел под стражей уже более 2,5 лет.

Оставьте комментарий