В ст. 13 Федерального закона № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» говорится об ограничении пребывания в изоляторах временного содержания (ИВС). Указан конкретный срок. Не более 10 суток в течение месяца. Меня продержали в ИВС 15 суток по указанию судьи Ананич. Ее коллега Вертиева позволяет себе и того хуже изгаляться над своими подсудимыми.
Как убедился, эти судейские дамы очень влиятельны в правоохранительной системе. Внаглую нарушают закон, а полицейские и прокурорские работники это с удовольствием проглатывают, берут под козырек. Если Ананич и Вертиева от своей бесчеловечности получают удовольствие, то их подопечные в сырых и темных камерах местного ИВС теряют здоровье и зрение. Себя служители фемиды сильно не утверждают. От силы 2-3 судебных заседания проводят с теми, кого привезли за 250 км из Армавирского СИЗО-2. Находясь в ИВС убедился, что сероштановская команда внимательно следит за моими публикациями. После их выхода сразу следует негативная реакция.
Так, совершившая ДТП со смертельным исходом судья Вертиева отыгралась на сокамернике Алексее Гурове. В одном из предыдущих материалов мой рассказ о нем вложился в два абзаца. Если бы Вертиеву так пытали за совершенное ДТП со смертельным исходом, как Гурова за причастность к банде Цапко, то она наверняка бы взяла на себя годичную сводку дорожно транспортных происшествий по всему Краснодарскому краю. В конце концов, выяснилось, что братья Евгений и Алексей Гуровы не причастны к громкому убийству 12 человек в Кущевке. Но из тюремных казематов их не выпустили. Отдали судьбу молодых парней на умозаключительную совесть судьи Вертиевой. Младший Евгений первый уехал в лагерь с длительным сроком заключения. Теперь очередь за Алексеем. Суд, назначенный на 25 марта, Вертиева вдруг перенесла на 3 апреля. Не успел Гуров зайти в камеру, как поступила команда с вещами перейти в другую «хату». Я в это время находился на встрече с адвокатом. Когда она закончилась, меня в свой кабинет пригласил заместитель начальника ИВС. Попросил не поднимать шум из-за проведенной рокировки с Гуровым. И я, наверное, не стал бы на этом заострять внимание, но когда мы вернулись в СИЗО-2 г. Армавира, Гурова без всяких объяснений закрыли в другую камеру, значит и сюда достают злопыхатели судейские?
По зверскому убийству 12 человек в Кущевке достоверной информацией я владею полностью. Из первых уст ее получил. Удивляюсь, что Надежду Цапок (мать главаря банды) еще не спрятали от меня в другой ИВС. Мы с ней в этой маленькой кущевской тюрьме не в первый раз встречаемся. По одной статье УК она уже отсидела. Вот нашли другую судить будут. Надежда Алексеевна на освобождение не надеется. Возмущается тем, что наглым образом развалили одно из передовых хозяйств Краснодарского края, которое она возглавляла. Что касается меня, то я не терял время зря, как некоторые заключенные. После того как судья Ананич незаконно удалила меня из зала суда, в тот же день 13 марта заявил ходатайство об ознакомлении с вновь появившимися томами заказного уголовного дела, выдачи ксерокопии протокола судебного заседания. На удивление, Ананич его удовлетворила, но исполнить забыла. После неоднократных письменных заявлений в ИВС пришла секретарь Зуб. Это было в день моей отправки в СИЗО-2 г. Армавира, 26 марта 2014 г. Она принесла сразу 3 тома, каждый в 300 страниц. Спрашиваю Зуб: «почему с таким большим опозданием реализуется удовлетворенное ходатайство? Две недели жду, когда вы с томами появитесь». Вразумительного ответа от секретаря Зуб я так же и не получил. А дальше с ее стороны пошло сплошное вранье, мне показалось, что Юля Зуб сама устала покрывать юридические пробелы своей начальницы. Поэтому засыпалась на первых же вопросах. Вопросы были самыми простыми, но не для заинструктированного и перепуганного секретаря. Спрашиваю ее:
– Когда я получу протокол судебного заседания за 13 марта? УПК отводит вам на это три дня. Времени прошло в пять раз больше. Что мешает его изготовить?
– У нас большая загруженность. Получите его по мере изготовления. По этому поводу дней пять назад мы вам в ИВС направили ответ в запечатанном конверте.
– Нарочным?
– По всей видимости .
– Давайте вместе спросим у начальника ИАВ, куда делся столь важный документ?
Спросили. Подполковник честно признался, что данный конверт в изолятор временного содержания не поступал. Когда покрасневшая Зуб скрылась за дверью, я пошутил, что ответ сейчас напишут и принесут в ИВС. Шутка оказалось правдой. В обед мне принесли наспех изготовленную отписку. Но она была адресована не мне, а начальнику ОМВД по Кущёвскому району полковнику полиции Сокрутенко.
Судя по содержанию, это он писал заявление на имя судьи Ананич. И та в меру своей слабой юридической компетенции изложила ему отказ в ознакомлении с протоколом судебного заседания от 13 марта 2014 г. Знаю точно: Сокрутенко с подобными просьбами к Ананич не обращался. От меня таких заявлений было. Внимательно изучаю липовую бумажку, за получение которой с меня потребовали роспись в ее получении. Ананич подписала этот лист 21 марта, Сокрутенко проштамповал принятый ответ судьи Ананич через 4 дня, то есть 25 марта. Не сомневаюсь, что все было оформлено задним числом. ИВС всегда работает напрямую с райсудом. Сокрутенко к данной переписке не имеет никакого отношения. У них есть свой делопроизводитель в чине старшего лейтенанта. В ее честности и порядочности я не сомневаюсь. Если верить секретарю Зуб, то данное послание было запечатано в конверт. Требую конверт. Его, со слов делопроизводителя ИВС, оказывается уничтожили после вскрытия. Почему ответ Ананич попал к Cокрутенко, она ответить не смогла, хотя перед этим ответ Кущевского райсуда мне вручили вместе с конвертом и без виз Сокрутенко.
В этот день, 26 марта, меня снова удивили сотрудники ИВС. Через них я отправлял два документа – запрос на имя прокурора Краснодарского края о службе в российской армии подчиненного Козинова и апелляционную жалобу в судебную коллегию по уголовным делам Краснодарского краевого суда на незаконные действия судьи Ананич по удалению меня из зала суда. Опять беру первоисточник — федеральный закон №103-ФЗ. В ст. 21 сказано, что заявления и жалобы, адресованные прокурору и в суд, цензуре не подлежат и направляются адресату в запечатанном виде. Требую у начальника ИВС исходящие номера отправленной корреспонденции. Через время мне их вручили. На официальных ответах я снова увидел печати и подпись Сокрутенко. Как выяснил у делопроизводителя ИВС, начальник полиции лично взялся контролировать мою почту. Заверила, что в ее служебной практике это первый такой случай, что бы в прокуратуру края и Краснодарский краевой суд отправку почты курировал Сокрутенко и местный прокурор Самойлов. Обычно ИВС сразу отправлял адресату такие документы, а тут видимо особый контроль решили установить. Но с чьей подачи? Надеюсь, что к следующему моему приезду главный Кущевский полицейский Сокрутенко и районный прокурор Самойлов ответят мне на поставленный вопрос. Сомневаюсь, что моя апелляционная жалоба вовремя попадет в канцелярию краевого суда, как и третий запрос прокурору края на подчиненного Козинова.
Пока разбирался с сокрутенковской цензурой, в ИВС снова появилась секретарь Зуб. По моей просьбе она принесла 21-й том заказного уголовного дела в отношении меня. Он потребовался, когда обнаружил ряд процессуальных нестыковок в 22-м томе. Первое что бросилось в глаза, так это расшивка и измененные описи в 21-м томе . Раньше знакомился с ним, в нем не было протоколов судебных заседаний за декабрь 2013 г. Сейчас они появились. Дата изготовления стоит 4 марта 2014 г . Теперь мне ясно почему судья Ананич постоянно скрывает свои сфальсифицированные творения от меня и моих защитников. Ей надо любыми путями вычистить правдивую информацию из дела, а оставить там одну ложь провокаторов и американских агентов, которые сделали преступный донос на меня. Она вместе с прокурором Козиновым делает все возможное, чтобы антипутинская преступная группировка победила. Согласится ли с этим президентская команда, покажет время.