Мое интервью с замполитом исправительной колонии № 5 Кокшаровым зафиксировано в протоколе судебных заседаний, когда в Новотроицком городском суде рассматривалось представление начальника ИК-5 Васильева о переводе меня на тюремный режим. Вместо правосудия получилось самое настоящее театральное представление, с частыми перерывами для устранения недостатков, на которые я указывал в суде. В суд Васильев представил сфальсифицированное постановление о водворении меня в ЕПКТ (единое помещение крытого типа).
Я доказывал, что в этом постановлении имеются исправления, подтирания, неправильно указан срок исчисления этого липового наказания. Председательствующий Ивлев, понимая что правда на моей стороне, решил зарубить ее на корню. Делает перерыв на неделю, не указывая причину для этого.
К следующему судебному заседанию представитель Васильева – Кокшаров, притащил целый ворох бумаг, оформленных задним числом. Оказывается, это не я уличил их в служебном подлоге при оформлении меня в ЕПКТ, а они сами обнаружили выше перечисленные исправления в документе. Даже служебная проверка по данному факту назначалась. Виновные писали объяснительные. Фигурирую и я там, как отказывающийся от ознакомления с результатами служебной проверки. По этому поводу на меня был составлен акт. Получается, судья Ивлев стал соучастником этого грязного дела? А ведь ему ничего не стоило, при виде липового постановления, в котором он сам усмотрел следы преступления, дать час времени для того, чтобы тот же Кокшаров в указанный срок представил то, что он принес через неделю.
Спасая начальника концлагеря, судья Ивлев 25 ноября 2015 года вынес постановление по поводу подложности постановления: «Наличие в постановлении о водворении осужденного в ЕПКТ исправления в записи, а также то, что в справке нарушения указана дата его водворения в ЕПКТ 27.08.15 г., а постановление на самом деле вынесено только 01.09.15 г., не влечет за собой признание самого нарушения и наложения за него на осужденного взыскания незаконным».
Стоп! А как же статья 292 УК РФ «Служебный подлог»? Ивлев ее отменил? Когда я об этом заявил в апелляционной инстанции, судья Колесникова согласилась с моими доводами и заявила, что Ивлев был неправ. Но отменять его постановление не стала.
А вот еще один сфальсифицированный факт, который Ивлев принял за чистую монету. Согласно п.5 ст.118 Уголовно-исполнительного кодекса: «В случае перевода осужденных из ЕПКТ в лечебно-профилактические учреждения, срок нахождения там засчитывается в срок отбывания наказания». Ивлев отменил и эту статью закона. Сам же пишет, что срок наказания исчисляется с 27.08.15 г.
Дали мне 3 месяца. Арифметика проста. Месяц я пролежал в санчасти. На реализацию наказания (ст.117 УИК) отводится 30 дней. В связи с моей болезнью они прошли. Но Васильев плевал на Уголовно-исполнительный кодекс и пишет в постановлении новую дату: 30 сентября начало срока, выход из ЕПКТ – 30 декабря. То есть Васильев 30 дней моего нахождения в стационаре не засчитал в срок отбывания наказания.
Что касается самого представления Васильева, то это плагиат: оно слово в слово повторяет все три характеристики, которые написали работники концлагеря.
Некоторых писак я и в глаза не видел. Все отталкивались от шаблона, который написал старший лейтенант Савчук на 2-х листах через неделю моего пребывания в ИК-5. Якушев, Василина и сам Васильев бездумно его текст передрали и выдали за свое творчество. Особенно загнули с необъяснимыми причислениями меня к каким-то группировкам.
Вот что пишет Васильев: «С первых дней пребывания в колонии присоединился к группе осужденных отрицательной направленности и стал умышленно допускать нарушение режима содержания». Можно подумать, что у меня был выбор и что здесь, сидят одни отличники боевой и политической подготовки. Мне до сих пор не ответили – кто главарь этой группы и кто туда входит?
В свое время Конституционный суд РФ дал оценку плагиата в судах (определение КС РФ № 562-0 от 21.12. 2006). Видимо от своего незнания и вопреки этому определению Ивлев соглашается с плагиатчиками.
Вот его заключение по этому поводу: «Заявление осужденного о том, что все характеристики однотипны, не может служить основанием для признания их необъективными, поскольку их совпадение по содержанию свидетельствует о схожести мнений различных сотрудников о поведении осужденного». Вундеркинды концлагерные, по мнению Ивлева, даже мыслят одинаково. А пишут еще лучше – вплоть до запятой все совпадает. Примечательно и то, что часть их текста фигурирует и в постановлении Ивлева. Зачем самому думать, если есть готовый, хотя и плагиатский, текст.
А вот как Ивлев «опрокинул» московских начальников из ФСИНа. В частности, первого заместителя начальника федеральной службы исполнения наказания А.В. Шмидко, который в письменном ответе указал, что оснований для перевода Толмачева А.М. в другое исправительное учреждение не имеется. Судья Ивлев умышленно исказил смысл ответа указанного руководителя. Написал в своем постановлении, что Шмидко имел в виду мой перевод по месту проживания. И на крытую тюрьму это не распространяется.
Заканчивается постановление льстивыми строчками: «Однако, учитывая наличие у осужденного Толмачева А.М. наград, заслуг, в том числе участие в боевых действиях, и положительных характеристик в период до его осуждения, а также его заболевания, пенсионный возраст и первую судимость, суд полагает достаточным его перевод в тюрьму на срок 1 год 6 месяцев».
Данное судебное заседание по простейшему делу можно занести в Книгу рекордов Гинесса. По продолжительности, конечно. С теми, кто плохо ориентируется в законах, или вообще их не знает, Васильев расправляется за 10-15 минут. Со мной он побоялся состязаться в суде, хотя я настаивал на его присутствии. Прислал вместо себя подполковника Кокшарова, с которым и получилось у меня ромашкино интервью: «Помню – не помню». На 90% заданных мною вопросов Кокшаров не ответил. Из опубликованного интервью вы поймете, что изучением личности осужденных в лагере смерти никто не занимается, хотя кому-кому, а Кокшарову это по должности положено.
Он в ИК-5 «служит» замполитом. Что он пропагандирует и с кем общается, я еще расскажу в своих последующих публикациях. Замечу только, что его работа далека от воспитательной.
А теперь само интервью. (К — Кокшаров, Т — Толмачев).
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
(Прошу суд зачитать это постановление. Оказывается, там и близко нет запрещенных предметов: за сидение на кровати наказали. Но кроватей в пересылочной камере нет. Но кто объявлял? Записано – начальник СИЗО. Но я его в глаза не видел. Вот Вам еще одна липа, которую Васильев представил в суд.)
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
Т:
К:
Хотелось, конечно, в ромашку сыграть с Васильевым. Но он отказался. Видимо, побоялся публичного разоблачения о служебном подлоге. Поэтому и выставил напоказ замполита Кокшарова.