Мне пришло письмо от защитника Изучеевой Александры Ивановны. В нем был опубликованный материал о заказчике уголовного дела в отношении меня, бывшем председателе Ростовского областного суда — Ткачеве. Без всякого объяснения публикацию изъяли. Нарушителем ч. 3 ст. 91 УИК оказался оперуполномоченный Павел Бондаренко. Пытаюсь донести до него, что переписка с защитником цензуре не подлежит, тем более конфискации материалов по уголовному делу. Вместо возврата документа, он решил со мной поторговаться.
Видимо, таким образом Бондаренко привык решать личные вопросы. Понял это, когда оказался в его кабинете. Разговор он начал с того, что у него жена совершила ДТП и ей нужна юридическая помощь. Если я соглашусь поработать с документами, то спокойная жизнь в Т-2 мне обеспечена. Всяческая помощь с его стороны тоже. Что касается переписки, то ей будет дан зеленый свет. Изъятое получу сразу же. Как говорится, не отходя от кассы. Бондаренко был уверен, что я соглашусь с предложением. Его вальяжный вид, с сигаретой в зубах, вызывал отвращение. Он ждал моего ответа.
— А если я откажусь?
— Сразу ощутите на себе мою значимость в этом учреждении.
— Вы мне угрожаете?
— Предупреждаю.
— В таком случае, я с вами разговаривать больше не хочу.
— Жалеть потом не будете?
— Если и дальше будете творить беззаконие, отвечу правовой защитой. Юридические знания имею.
— Жаловаться будете? Хуже для вас. Писак здесь быстро ставят на место.
— Поживем — увидим. Такие, как вы, погоду в тюрьмах не делают. Они всего лишь бездарные исполнители, способные на подлость, и то изподтишка. А сейчас немедленно отведите меня в камеру.
Буквально через неделю, на очередной проверке, Бондаренко во всеуслышание заявил, что в тюрьме я готовлю преступление.
— Какое? — спрашиваю у него.
— Вы скоро о нем узнаете.
— Сценарий вами подготовлен? Когда на утверждение его принесете? Роли распределили?
Бондаренко не нашелся, что ответить. Он стоял и нервно дергал головой, пока за мной не закрылась железная камерная дверь.
Через время он снова появился, но уже с новой бредовой идеей. На столе у меня лежали две общие тетради, в которых я делаю записи по лечению и уголовному делу, наброски своих будущих материалов. Бондаренко молча забрал их и пошел на выход.
— Зачем забрали тетради? Где акт об изъятии? — спрашиваю у него.
— Уверен, что в тетрадях ваш план на преступление. Поэтому они подлежат уничтожению.
— Ну, это уж слишком! Может, вам пора обратиться к врачу? Немедленно верните тетради, или составляйте акт об их изъятии.
Бондаренко с ошалелыми глазами ринулся вниз по лестнице. Тетради мне вернул. Но для этого мне пришлось обратиться в надзирающий орган и к руководству Т-2. Беззаконник даже не извинился за свой наглый поступок. Наоборот, пригрозил новыми репрессивными действиями. При этом, ехидно улыбаясь, спросил: «Регулярно ли я получаю корреспонденцию?».
Считаю, что именно по указанию Бондаренко моя переписка, даже с родными, приняла издевательскую форму. Некоторые письма вообще перестали мне доходить. Задержки с момента отправки, как правило, 3 недели, а то и месяц.
Например, во Владимир из Ростова письма идут неделю. Мне вручают их через 10-15 дней. Все это время они валяются в Т-2 без движения. Хотя согласно ст. 91 УИК на эту процедуру отводится 3 дня. Прошу начальника Т-2 Климова разобраться с нарушением моих прав на переписку. Он пообещал Бондаренко на пушечный выстрел не подпускать к моей корреспонденции. Сказал, что возьмет под личный контроль мою переписку.
С тех пор прошло немало времени, но улучшения так и не последовало. Да и Бондаренко не перестал чудить. На этот раз на него, видимо, подействовали майские праздники. До сих пор не пойму, как ему в голову взбрело, что моя жена владеет негативной информацией о тюрьмах Владимирского УФСИН. Это, как же надо было так пировать, чтобы втемяшить себе в голову, что женщина-невидимка проникает в концлагеря, а потом возвращается в Ростов-на-Дону и строчит мне послания об увиденных суицидах в Т-2 и зверских избиениях заключенных в ИК-7.
Страшную новость, полученную из письма от 27.04.2017 Бондаренко 2 мая донес до начальника Т-2 Климова. Убедил его, что«секретную» информацию надо срочно уничтожить. Заполучив бланк с подписью руководителя, стал придумывать мотивы. Ничего умного не придумал, как сделать следующую запись: «В тексте имеются сведения не подлежащие оглашению, а именно о происшествиях в учреждениях ФКУ Т-2 и ИК-7». Меня на процедуру уничтожения он не пригласил. Знал, что дам обоснованный правовой отпор.
Ознакомление с актом поручил майорам Анищенко и Кочеткову. Спрашиваю у них:
— А где само письмо?
— Спрашивайте об этом у Бондаренко. У нас его нет.
— А это ваша подпись в акте? — обращаюсь к Кочеткову.
— Да, моя.
— А вы видели или читали текст письма?
— Не видел и не читал. Акт просил подписать Бондаренко.
— А где фамилия и подпись инспектора по проверке и дознания писем? В акт он внесен.
— Сейчас уточним, — вмешался в разговор Анищенко.
Он набрал нужный номер и связался по телефону с оперотделом. Там ему ответили, что никто этот акт подписывать не будет.
— Господа! Получается, что вы мне подсовываете липовый акт?
— Это не мы. Будете его подписывать или нет? Ставьте внизу «согласен»или «не согласен».
Я взял эту липовую бумажку и сделал запись о ее подложности. На втором экземпляре мне не дали сделать ту же запись. Копию просил, не дали.
И последнее. Бондаренко свой липовый акт назвал «Акт о конфискации корреспонденции». Такой сложнейшей операции в российских законах я не нашел. В приказах Минюста тоже. Советую особо одаренным заглянуть в словарь Ожегова. Там слово «конфисковать» трактуется следующим образом: «изъять что-нибудь безвозмездно в собственность государства». Бондаренко такими полномочиями государство не наделяло. Считаю, что только безнаказанность и головотяпство привели его к ст.138 УК РФ, Надеюсь, что следственный комитет города Владимира ее реализует.
Через пять дней меня снова вывели на ознакомление с актом о конфискации корреспонденции. В кабинете те же лица — майоры Кочетков и Анищенко. Мне молча дали два акта. На этот раз учить меня как подписывать их они не стали. Автор безграмотно оформленного документа снова отсутствовал. Подлог, как и в предыдущем, налицо. Инспектор по проверке и доставке писем не подписался. Как и майор Кочетков. Офицер снова заявил, что его заставили подписать липовый акт. Письма он не видел. И если дело дойдет до суда, то он об этом скажет. А в суд, действительно, подавать придется. По сути, опер Бондаренко своей писаниной, в нарушение ст.91 УИК и приказа Минюста №295 от 16 декабря 2016 года, лишил меня переписки с родными. Заказное письмо № 01355 от жены, которое я и в глаза не видел, Бондаренко уничтожил путем сожжения 10 мая 2017 года. На День Победы видимо не смог дойти до тюрьмы, а то бы вандальную процедуру осуществил раньше. А мотив то какой придумал! На голову его не натянешь, хотя бондаренковская выдаст то, что ей взбредет. Судите сами: «По содержанию в тексте имеются сведения, содержащие гостайну». Мощно звучит, но с глупым оттенком. Естественно, моя супруга от российских гостайн далека, как Марс от Юпитера. А вот Бондаренко близок к тому, чтобы навестить не консультанта по гостайнам, а врача, определяющего почему человек выдает желаемое за действительность. Мне он вменил преступление, которое якобы я готовлю во Владимирском централе. Слава Богу, что в поздравлении внука с Днем Победы он криминала не усмотрел. Но неделю оно у него провалялось. А может, бланки актов у него закончились?
Выявил еще одну серьезную липу в подготовленном им документе. Первое письмо Бондаренко уничтожил и составил на него акт 2 мая, а начальник Т-2 Климов подписал его только 4 мая.
Со вторым письмо та же история. Климов заверил акт через сутки после сожжения письма. Получается, Бондаренко сначала совершает преступные действия, а потом бежит к начальнику, чтобы тот их покрыл. Не исключаю и другую версию: у Бондаренко в наличии имеются чистые бланки актов с подписью Климова и в нужный момент он использует их в корыстных целях. Отсутствие Бондаренко при моем подписании липового акта тоже объяснимо. Таким образом, Бондаренко решил уйти от неудобных вопросов, на которые он вряд ли бы ответил. Но ответственности за разоблаченный подлог ему все равно не избежать.
Владимирский централ, июль 2017г.
Пять копеек от Изучеевой.
Есть такие люди, которые любят есть бумагу. Оказывается, у них болячка -железодефицитная анемия, которая приводит к тканевой гипоксии (клетки не получают кислород). Причина — в детстве ели мало мяса. Симптомы болячки: раздражительность, эмоциональная неустойчивость, снижение умственной работоспособности и памяти. Судя по тому, что Бондаренко изымает письма Галины Андреевны, супруги А. Толмачева, незаконно, он их съедает, пока подписывается акт об уничтожении. А отмазка, что он якобы обнаружил в письмах Галины Андреевны сведения о гостайне, говорит о том, что у него точно железодефицитная анемия.
Мяса ему, мяса!))
