За что только не кидают в СИЗО людей: кто критическое высказывание на плакате написал, кого заподозрили в воровстве сторублевки или угоне велосипеда… За любой проступок нужно отвечать, но почему решения о наказании за такие мелочи (а то и об оправдании!) граждане месяцами ожидают в камерах?! В одном из ростовских изоляторов сейчас умирает ВИЧ-инфицированный человек, которого заподозрили в косвенной причастности к продаже горсти конопли.
Наблюдаю за Сусанной Авалян, отчаянно мечущейся в поисках помощи ее арестованному брату Мартиросу. Узнаю первые сведения о нем: дважды судимый, ВИЧ-инфицированный, сейчас обвиняется в хранении наркотиков. Характеристика мужчины не располагает к сочувствию. По-женски интересуюсь у его сестры: «Почему вы боретесь за него?». Она отвечает подкупающе просто: «Он хороший, только в беду попал».
Читая принесенные Сусанной документы, составляю более подробное представление о Мартиросе. Восемнадцатилетним пацаном он бежал из советской Армении от военного конфликта – вроде как на разведку; Сусанна с ребенком приехала вслед за ним в Ростовскую область. Было самое начало 90-х двадцатого столетия. Приезжего юнца в чужом краю обманывали, заработать не получалось, в друзья шли не лучшие представители из местных. Вскоре Мартироса ограбили, пропал и паспорт. Юноша пытался его восстановить, но общаться с представителями бюрократического аппарата не умел, требовать боялся. Официально паренек стал пустым местом, что уж говорить о получении статуса беженца. Ему не положены были даже талоны, по которым тогда все жили. По таким талонам покупали набор обычных продуктов и товары первой необходимости: сахар, мыло и прочее. Мартирос перебивался случайными заработками, выжить было трудно, что уж скрывать – грешил, при случае приворовывал мелочевку. На ней однажды и попался. Судя по статье и полученному сроку, как говорится, «за пирожок».
Он отбыл два года в заключении, затем – снова попытка прижиться в Ростовской области, потому что дома даже как понятия в Армении уже не было. Ведь не стало самой советской республики Армении, теперь это была другая страна со своими законами, гражданством. Так же – Россия. Но в России были ближайшие родственники. Спустя время Мартироса снова сажают примерно за такое же преступление, образно говоря, «за второй пирожок». У него и его родственников нет претензий к властям и по этому сроку – да, стащил что-то, не отрицает.
У человека появилось ощущение безысходности. В местах заключения парень попробовал наркотик, кололся, видимо, тогда и приобрел сопутствующие наркомании заболевания – вирусный гепатит и ВИЧ. Колоться он перестал очень давно, об этом есть медицинские документы об обследовании и отсутствии следов наркотических веществ в организме. По нормативам, за бывшими наркоманами медики следят не меньше десяти лет. Авалян ими в рецидиве не замечен. Сусанна тоже клятвенно уверяет: как «завязал», больше к шприцу не прикасался. Ведь Мартирос только числится то временно зарегистрированным, а то и вовсе без определенного места жительства (не всегда эту законную справку без взятки добудешь, таковы реалии), но живет он с родственниками, у них на виду. В последние годы он добивался восстановления документов и от ростовских соответствующих инстанций, и от армянского консульства – безрезультатно, чаще всего на письменные запросы просто не приходят ответы вообще.
С 2008 года Авалян стал получать интенсивное лечение, положенное ВИЧ-инфицированным. Была операция, несколько курсов стационарного лечения, он пожизненно должен принимать комплекс препаратов каждый день. В начале этого года Мартирос поступил на плановое лечение в ростовскую БСМП-1 имени Семашко. Среди пациентов подобных отделений очень много людей социально неблагополучных, в том числе наркоманов. Потому, похоже, полисмены организовали там негласный пункт наблюдения – добыча фактов гарантирована. Тогда зачем идти еще и на подтасовки?
В одном с Аваляном отделении находился ростовчанин Андрей Матвеев. По его рассказу, у него 7 апреля поднялась температура почти до 40, и мать повела его на госпитализацию в больницу. Прямо перед отделением его перехватили неизвестные и похитили из-под носа матери – насильно увезли на машине в отдел наркоконтроля. Что происходило в кабинете, Андрей описал в заявлении, которое попросил распространить Сусанну Авалян. В заявлении Матвеев говорит, что его завели в кабинет, и тет-а-тет сотрудник предложил либо воспользоваться конституционной статьей 51 (не давать показания) и сгнить в тюрьме без врачебной помощи, либо согласиться на другой вариант. О нем цитата из письма в редакцию: «…при понятых у меня будут изъяты наркотики, по поводу которых я должен сказать, что мне их дал Авалян Мартирос для реализации; тогда они вызовут «скорую помощь». Я вынужден был пойти на сделку. «Скорую» вызывали два раза. Врач подтвердил, что меня нужно срочно госпитализировать, иначе он снимает с себя ответственность. Вынудив меня подписать отказ (от госпитализации – прим. автора), заставили меня давать показания у следователя, которые я плохо помню. Лишь после этого вызвали второй раз «скорую», которая меня госпитализировала в ЦГБ. Это было около 18 часов».
Мартироса арестовали в тот же день в 18.25 тоже возле отделения больницы; мужчине избрали меру пресечения – содержание под стражей. Около месяца он не получал лечения, которое нельзя прерывать ни на один день. Препараты в СИЗО не предоставляют и сейчас; лекарства передала сестра. Мартирос Авалян в крайне тяжелом состоянии, едва говорит. Вообще-то с такими заболеваниями по закону не положено содержать в СИЗО. Но следователь не принял ходатайство из-за формальных мелочей в его написании. Будто оперативники не знали, откуда берут пациента! Да шла бы речь об инкриминировании (сейчас даже не будем брать во внимание возможный навет) серьезного преступления, наркоторговли, например. А то курам на смех – без свидетелей якобы передал для реализации горсть травы, никогда ранее в подобных преступлениях не подозревался.
